— Хотя на словах это звучит очень даже страшно, — сообщила Салли, служанка помоложе, — но на деле это куда приятнее, миледи.
Вспомнив ночь, которую она провела с Кейдом две недели назад, Эверилл не сомневалась, что это так и есть. Ей это явно показалось приятным, и с тех пор ей все время хотелось повторения. Но Кейд явно не чувствовал ничего такого.
Помрачнев от этих мыслей, она спросила:
— А что, все ли мужчины таковы?
Этот вопрос вызвал у женщин неожиданный смех.
— Ой, да, — сухо сказала старая Элли, — как правило, это дело они любят больше всего.
— Как правило? Значит, некоторые этого не любят?
Женщины снова переглянулись, а потом старая Элли сказала:
— Встречаются и такие, которым это вроде бы неинтересно, миледи. Но это редкость, право слово.
Эверилл размышляла над этими словами, когда Салли вдруг сообщила:
— Да, это редкость, но я один раз встретила такого. Я никак не могла сделать, чтобы у него встало, а уж как старалась, пока не заметила, какого размера у него… клинок.
— Клинок? — с сомнением переспросила Эверилл. — Ты имеешь в виду его?…
— Она имеет в виду его штуковину, — вмешалась в разговор Элли, а потом схватила кусок полотна, лежавший на сундуке, и приложила его спереди себе на юбку, чтобы Эверилл ее правильно поняла.
Салли фыркнула:
— Ага. Только у него это больше было похоже вот на что.
И она взяла тряпочку, которую Бесс принесла, чтобы вымыть ею Эверилл, сложила ее вчетверо, а потом скатала так, что она стала не больше мизинца, и приложила к себе. Служанка грустно покачала головой.
— Какая это была жалость! Крупный, здоровый парень, а клинок такой малюсенький. Думаю, это-то и смущало его.
— Ну и глупо, — с отвращением сказала Элли. — Важен не размер, а то, что делать этой штуковиной.
— На этот счет я ничего не знаю, — возразила Салли. — Штуковина была просто малюсенькая.
— Да, и перочинный ножик кажется маленьким по сравнению с мечом, но резать им можно ничуть не хуже, — сухо сказала Элли. — А бывает, что даже и лучше.
Эверилл подумала: уж не потому ли Кейд избегает ее, что «штуковина» у него маленькая.
— Да ведь это никак не объясняет ей, чего ждать ночью, — пробормотала Бесс. Служанка расправила плечи, как солдат, идущий в бой, и сказала: — Когда мужчины решат, что пора идти спать, мы отведем вас наверх по лестнице, разденем, выкупаем и уложим в постель. Потом мужчины отведут наверх лорда Стюарта. Они разденут его и тоже уложат в постель, и можете не сомневаться, хорошенько рассмотрят вас за это время, так что будьте к этому готовы.
— Его уложат в постель, не выкупав? — с любопытством спросила Эверилл, а когда Бесс кивнула, удивилась.
Но задать вопрос она не успела, потому что служанки заторопились, и ясно было, что им не терпится покончить с этим разговором.
— Мы все уйдем, а потом он… — Бесс замолчала, нервно облизнула губы, откашлялась и решительно проговорила: — Потом он, наверное, поцелует вас и… э-э-э…
— О Боже мой, — пробормотала Элли, поскольку Бесс явно была не в силах продолжать. — Просто скажи, что у тебя не было дочерей, которым ты могла бы рассказать об этом, Бесси.
Бесс вспыхнула, а потом бросила:
— Ну да, зато у тебя их вполне хватает. Если ты такая умная, возьми и объясни все сама.
Старая Элли фыркнула, но повернулась к Эверилл и заявила:
— Он будет целовать вас, гладить вот здесь и здесь, а потом введет своего коня в вашу конюшню.
— Коня? — с недоумением повторила Эверилл.
— Свой клинок, — пришла на помощь Салли.
— Ах это, — прошептала Эверилл и, сообразив, что значит «ее конюшня», повторила: — Поняла!
— Ну и хорошо, — разом сказали все женщины, а Бесс, явно довольная тем, что они все объяснили, принялась стаскивать сорочку с Эверилл, чтобы та не мешкая приняла ванну.
Эверилл хмурилась. Она не была удовлетворена. На самом деле служанки ничем ей не помогли. Видит Бог, она знала основные вещи, которые произойдут. Нельзя жить в замке, не узнав этого.
— А это больно? — спросила она.
Женщины застыли и снова повернулись к Эверилл, у них словно бы пропала охота говорить, потому что прошло некоторое время, прежде чем Бесс спросила немного раздраженно:
— Кто вам это сказал?
— Я случайно услышала, как две служанки говорили о том, как это больно, — призналась Эверилл.
Бесс мрачно кивнула и честно сказала:
— Будет больно в первый раз, миледи. Ему придется лишить вас девственности, и от этого будет больно и немного пойдет кровь. Но потом все будет хорошо.
— Если только он не из тех, кто любит делать это грубо, — с неудовольствием пробормотала Салли.
— Сдается мне, лорд Стюарт не из таких, — твердо уверила Элли. — Но этот малый… Сьюэлл… вот у кого имеется склонность к жестокости. Я так рада, что вы не за него выходите замуж, миледи.
Все служанки пробормотали что-то в знак согласия и снова занялись своей работой.
Эверилл была склонна согласиться с ними. Лорд Сьюэлл получал необычайное наслаждение от того, что оскорблял ее, а его рука, когда он обхватил ее грудь, причинила ей боль и совсем не походила на мягкую и ищущую руку Кейда. Мысли о той ночи напомнили ей, что она хотела узнать еще кое-что, и когда Бесс, попробовав воду, кивком показала ей, что может садиться в лохань, Эверилл, прежде чем погрузиться в воду, спросила:
— А грудь действительно пощипывает, когда ее трогает муж?
Мертвое молчание длилось так долго, что Эверилл не удержалась и, усевшись в лохань, посмотрела на женщин. Все они, даже старая Элли, выглядели смущенными, и все уставились на нее, широко раскрыв глаза. Но когда она посмотрела на них, они повернулись к Бесс, молча предоставив ей отвечать.
— Откуда вам это известно? — Голос Бесс звучал как-то сдавленно.
— Подслушала, как об этом рассказывала одна из служанок, — солгала Эверилл, опустив голову.
Женщины вздохнули и успокоились.
— Ну, — сказала наконец Бесс, — наверное, если он делает это как надо и если вам это нравится, их может пощипывать.
— Ах, Бесс, бедняжка, — грустно сказала Салли. — У тебя что же, никогда не пощипывало?
Бесс вспыхнула, отвернулась и принялась складывать сброшенную Эверилл сорочку, явно не испытывая никакого желания отвечать на вопрос.
Эверилл закусила губу, чувствуя себя виноватой в том, что так смутила служанку. Бесс вышла замуж в молодости за того, о ком она часто говорила с нежностью и заявляла, что он добрый и хороший. Очевидно, его доброта и хорошие качества не были связаны со спальней. «А чтобы у меня защипало, — подумала Эверилл, — достаточно было поцелуя и ласки Кейда».
Надеясь, что ей удастся отвлечь внимание служанок от Бесс и ее смущение пройдет, она кашлянула и задала следующий вопрос:
— А что насчет… э-э-э… того, что становится влажно?…
— Влажно? — в один голос переспросили служанки.
Эверилл вспыхнула и опустила глаза, но ей действительно хотелось знать, нормально ли это. Ведь Кейд это отметил. Снова кашлянув, она опустила в воду салфетку, которой воспользовалась Салли, чтобы сделать воображаемую «штуковину», и сказала:
