расположенной в 90 милях к северу от Санта-Терезы.

Я снова взялась за телефонный справочник, чтобы посмотреть, нет ли в ней фамилии Полоковский. И вновь неудача. Черт возьми, почему все так сложно? Ну ладно. Не стоит заводиться.

А тем временем дождь все усиливался. Я слышала, как капли дождя стучали по стеклянной галерее, соединявшей мою комнату с домом Генри Питта. Генри — мой домовладелец, у которого я снимаю комнату вот уже почти два года. В сухую погоду он имеет обыкновение выставлять в галерее видавшую виды кадку с квашней. Когда светит солнце, галерея под действием лучей превращается в своего рода печку — тесто, увеличиваясь в объеме, поднимается, свешивается через край кадки, напоминая пуховую подушку. Профессиональный хлебопек, Генри из одной квашни формует дюжину буханок, а затем выпекает их в большой пекарне, которую устроил у себя в доме после ухода на пенсию. Выпеченный хлеб и кондитерские изделия он продает различным организациям в округе — словом, хорошо прирабатывает к пенсии. Еще один источник его доходов — кроссворды, которые он составляет и затем продает некоторым малоизвестным журнальчикам. Вы можете их или им подобные приобрести в любом супермаркете. Генри Питту пошел восемьдесят второй год, и все знают, что у меня с ним чуть ли не роман. «А не заскочить ли мне к нему ненадолго»,— подумала я, но пройти даже каких-то полсотни футов в тот день было выше моих сил. Подлив чая и достав книжку, я завалилась на диван, накрывшись стеганым одеялом. Весь остаток дня я провела за чтением.

Ночью дождь полил сильнее. Я дважды просыпалась и слышала, как струи бьют о стекло. Впечатление было такое, что кто-то взял шланг и поливал из него мое окно. Время от времени доносились отдаленные удары грома, и комната на долю секунды озарялась голубоватым светом. Я даже могла видеть ветви растущего напротив дерева. Но через мгновение все опять погружалось в темноту. Стало ясно, что придется отменить утреннюю пробежку, устроить вынужденный выходной. Я еще глубже зарылась под одеяло, затаившись в тепле, как маленький зверек в уютной норке, и наслаждалась мыслью, что можно спать долго-долго.

Проснулась я в 8 часов, приняла душ, оделась, сделала себе завтрак из круто посоленного яйца всмятку на поджаренном куске хлеба. Я люблю соленое и не собираюсь отказываться от соли. Мне наплевать, что говорят врачи.

Джон позвонил, когда я мыла посуду.

— Привет! Сногсшибательная новость! Твой дружок Даггетт нашелся!

Быстро закрыв кран и вытерев руки, я прижала трубку плечом и стала внимать тому, что порывался сказать Джон.

— Как это случилось? Его что, поймали?

— Можно сказать и так. Сегодня утром рыбак на своем обшарпанном дрифтере обнаружил его качающимся на прибойной волне лицом вниз. Ноги его запутались в рыбацких сетях, поэтому он не ушел на дно. А ярдах в двухстах от него на берег вынесло ялик. У нас есть серьезные основания считать, что эти две вещи связаны между собой.

— Он погиб еще ночью?

— Похоже на то. По мнению коронера[8], Даггетт оказался на воде между полуночью и пятью часами утра. Мы пока еще не сможем с уверенностью говорить о причине и обстоятельствах смерти. Вскрытие покажет.

— Как вы обнаружили, что это именно Даггетт?

— По отпечаткам пальцев. В морг его доставили как Джона Доу[9], но потом компьютерный анализ помог нам идентифицировать его. Хочешь взглянуть на него?

— Уже еду. Родственникам сообщили?

— Да, участковый немедленно поставил их в известность. Ты знакома с ними?

— Не слишком хорошо, но мы встречались. Я не хотела, чтобы информация исходила от меня, но и сам скоро узнаешь, что Даггетт двоеженец. Недавно в Лос-Анджелесе я познакомилась с женщиной, которая утверждает, что он ее муж.

— Неплохо. Думаю, тебе стоит подъехать к нам после Сан-Терри,— сказал он и повесил трубку.

Полицейское управление Санта-Терезы не имеет собственного морга. Но есть коронер-шериф — его должность в округе является выборной, а все необходимое в области судебной медицины делают несколько патологоанатомов. В городе два морга — в больнице «Санта-Тереза», именуемой в народе «Сан-Терри», и в центральной больнице округа. Тело Даггетта доставили в «Сан-Терри». Туда я и направилась, взяв из шкафа непромокаемый плащ и зонт.

Стоянка для машин посетителей больницы не была заполнена и наполовину. Все-таки суббота, подумала я, и, скорее всего, встречи с больными начинаются позднее, чем обычно. Небо было затянуто густой облачной пеленой. Чуть ниже сплошных свинцовых туч с огромной скоростью неслись белые облака — значит, там, наверху, стихия разбушевалась не на шутку. Мостовая была сплошь усеяна веточками и приклеившимися к асфальту листьями. Повсюду образовались лужи, в которых от непрерывных дождевых потоков вода как бы кипела. Я постаралась как можно ближе подъехать к заднему входу в здание больницы. Припарковав и заперев машину, я, как заправский спринтер, рванула к входной двери.

— Кинзи! — кто-то окликнул меня сзади.

Я обернулась только после того, как оказалась под козырьком: из дальнего угла автостоянки ко мне торопливо шла Барбара Даггетт. Зонт она немного наклонила вперед, чтобы хоть как-то защититься от косых струй дождя. Она была в плаще и в туфлях на шпильках. Намокшие светлые волосы образовали что- то вроде нимба над ее головой. Я придержала для нее дверь — и мы буквально влетели в помещение.

— Вы слышали об отце? — спросила она.

— Именно поэтому я здесь. Вам рассказали, как все произошло?

— Нет. В 8.15 мне позвонил дядя Юджин. Насколько я поняла, полицейские хотели сообщить о несчастье матери, но вовремя вмешался дядя. Доктор так напичкал ее успокоительным, что разговаривать с ней сейчас бесполезно. Он очень беспокоится, как она с ее нервами воспримет эту весть.

— Ваш дядя тоже подъедет?

Барбара покачала головой:

— Я сказала, что все возьму на себя. Нет сомнений, что это папа, но тем не менее требуется опознание и подпись родственника. Только после всех этих формальностей морг возьмется за подготовку тела к похоронам. Прежде, конечно, будет вскрытие. А вы откуда узнали?

— От знакомого полицейского. Я сказала ему, что занимаюсь розыском вашего отца, и он мне сразу же позвонил, когда по отпечаткам пальцев установили личность погибшего. Вам удалось его вчера найти?

— Нет, но, судя по всему, кому-то удалось.

Она закрыла зонт, встряхнула его и посмотрела на меня:

— Мне кажется, что это не несчастный случай. Его убили.

— Давайте не будем делать поспешных выводов,— сказала я, хотя в глубине души согласилась с Барбарой.

Пройдя через внутреннюю дверь, мы оказались в длинном коридоре. Здесь было значительно теплее и пахло латексной краской.

— Я бы хотела, чтобы вы занялись расследованием,— сказала Барбара.

— Послушайте, для этого ведь есть полиция. У меня же ограниченные возможности. Почему бы вам не подождать официального заключения?

Мисс Даггетт секунду пристально смотрела на меня, потом ответила:

— Потому что их абсолютно не волнует, что произошло. Да и почему, собственно их это должно беспокоить? Он ведь был никчемным человеком, горьким пьяницей. С какой стати?

— Ну что вы такое говорите! Полицейских такие вопросы действительно не должны волновать. Но если произошло убийство, значит, у них есть работа, а работу они привыкли делать хорошо.

Разговаривая, мы подошли к кабинету аутопсии. На стук дверь открыл молодой темнокожий санитар в зеленом хирургическом халате. Согласно нашивке на груди, его звали Холл Инграхен. Он был худощав, кожа его цвета орехового дерева блестела, словно покрытая лаком. Коротко стриженные волосы, немного вытянутое, словно высеченное из камня лицо, совершенство и законченность линий фигуры делали его похожим на скульптуру.

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату
×