следила с особой тщательностью, хотя к дантистам относилась как к людям, способным выражать лишь самые нелепые суждения относительно вашего рта. Одно из них — высверлить все ваши старые пломбы и заменить их на золотые. Заповедей и правил у тетки было не счесть и большинство из них стали моими.
Правило номер один — самое главное: финансовая независимость. Женщина не должна никогда ни в чем быть материально зависимой от другого человека, особенно от мужчины, потому что с того момента, как она начинает от кого-либо зависеть, она становится уязвимой: ее можно легко оскорбить, ударить, посягнуть на ее свободу. Материально зависимые люди — например, старики, молодежь — неизбежно испытывают на себе плохое отношение и вынуждены мириться с таким положением вещей, поскольку у них нет выхода. У женщины выход должен быть ВСЕГДА! По мнению тетки, оптимальный вариант для женщины — стать специалистом в тех областях, где ее знания и умения могли бы способствовать получению наибольшего дохода. Основной критерий — деньги. Любые феминистские устремления, не имеющие конечной целью получение большей самостоятельности, с порога отвергались. Вопрос «как завлечь и женить на себе мужика» на повестке дня никогда не стоял.
Когда я училась в средней школе, она называла предмет «домоводство» «домодурством». И когда я однажды схлопотала по нему пару, с довольным видом начала аплодировать. Она считала, что занятия по домоводству были бы полезней для мальчиков, а девочкам стоило бы преподавать столярное и слесарное дело. Пожалуйста, не делайте преждевременных выводов: мужчины некоторые ей нравились, даже очень, но ее совершенно не привлекала перспектива, выйдя замуж, превратиться в домработницу или няньку.
Все изложенное так или иначе объясняет, почему я так переживала по поводу кражи пистолета. Мне не было необходимости рассказывать о своих чувствах Гутьеррес или Петтигрю. Они знали, что я два года прослужила в полиции, и прекрасно понимали, что такое личное оружие. Было уже совсем темно и накрапывал дождь, когда полицейские уехали.
Добравшись до дома, я первым делом начала составлять список украденных вещей. Так… Мне нужно будет сделать новое водительское удостоверение, завести новую книжку талонов на бензин и чековую книжку. Пропали кредитные карточки — хорошо, что я предусмотрительно сделала копии. Из наличности у меня осталось всего 20 долларов, но негодования по этому поводу я не испытывала. Я была слишком взвинчена, чтобы из-за этого переживать. Приняв душ, я влезла в джинсы, надела ботинки, натянула свитер и направилась к Рози перекусить.
Рози — хозяйка таверны, расположенной недалеко от моего дома, венгерка лет шестидесяти, толстая, невысокого роста, с крашеными рыжими волосами. Отличается диктаторскими замашками, всегда говорит, что думает, властная. Подозрительно относится к незнакомым людям. Готовит она восхитительно, но, вот беда, любит диктовать, что ты должен есть на первое, что на второе, и не терпит никаких возражений. Ко мне Рози относится покровительственно, но иногда бывает чересчур навязчивой. Но я терплю — ради мира и спокойствия, как в случае со сварливой бабкой вашего лучшего друга. Я часто заглядываю в ее заведение, потому что мне нравится здесь непритязательная обстановка. Кроме того, от моего дома до таверны рукой подать. Рози явно полагает, что раз я ее постоянная клиентка, то она имеет моральное право поучать меня. Впрочем, она не ошибается.
В тот вечер после злополучного происшествия, когда я показалась в дверях, ей достаточно было лишь бросить на меня беглый взгляд, чтобы понять, что у меня проблемы. Она тут же наполнила для меня стакан белого вина из своих личных запасов. Я заняла свою любимую кабинку в глубине зала. Не прошло и десяти секунд, как возле столика материализовалась Рози и поставила передо мной стакан с вином.
— Меня ограбили, Рози. Кто-то выбил стекло машины и прихватил с собой все самое дорогое для меня, включая пистолет,— сказала я мрачно.
— Я принесла тебе soska lues.— объявила она.— Потом ты отведаешь салат из сельдерея и красного перца, чудесные булочки Генри, пирожок с капустой и вишни во фритюре — если, конечно, будешь хорошей девочкой и быстро опустошишь тарелку. Ничего подобного с тобой не случилось бы, если бы у тебя был хороший муж. Это я тебе говорю.
Впервые за несколько дней я рассмеялась.
ГЛАВА 13
На следующее утро, в понедельник, я начала утомительный процесс восстановления содержимого моей сумки. Прежде всего я занялась своим «Фольксвагеном», так как нужные мне учреждения открывались в 8 утра. Я сделала всю бумажную работу, необходимую для получения дубликата водительских прав, заплатив за него три доллара. Как только открылся банк, я закрыла мой текущий счет и открыла новый. Потом я заехала домой и позвонила в Сакраменто, в Бюро расследовательских служб, в Отдел пропаж, подав заявление на выдачу мне удостоверения частного детектива взамен украденного. Я вооружилась пачкой визитных карточек, запас которых имелся дома, откопала старую сумку, которой могла бы пользоваться, пока не куплю новую. Я заехала в аптеку и сделала некоторые покупки, чтобы возместить небольшие запасы лекарств, которые я всегда имела при себе как само собой разумеющееся, в том числе противозачаточные таблетки. Еще придется заменить и стекло в машине. Такая тоска.
Я приехала в офис только к полудню, лампочка на автоответчике настойчиво мерцала. Я отложила утреннюю корреспонденцию, проходя мимо стола, нажала кнопку обратной перемотки и, открыв жалюзи, чтобы впустить свежий воздух, прослушала запись.
«Мисс Миллхоун, это Феррин Уэстфолл, мой телефон 555 5790. Моя жена и я обсудили вашу просьбу о встрече с нашим племянником Тони, и если вы с нами свяжетесь, мы решим, что делать дальше. Пожалуйста, поймите, мы не хотим нервировать мальчика. Мы надеемся, что вы поведете разговор с ним благоразумно».
Раздался щелчок, свидетельствующий о конце записи. Тон мистера Уэстфолла был бесстрастным, идеально подходящим к его официальному, хорошо поставленному голосу. Ни вздохов, ни тени колебания. Я оценивающе подняла брови. Тони Гаэн в надежных руках. Бедный ребенок.
Я сварила себе кофе и выпила половину чашки, прежде чем решила перезвонить. В трубке раздались два гудка.
— Здравствуйте! ПФК,— сказала женщина.
ПФК оказалась «Перфорейтид Форманек Корпорейшн» — поставщик промышленных шлифовальных средств, шлифовальных станков, скоб, резцов, фрез и точных инструментов. Я знаю это, потому что задала женщине вопрос, и она продекламировала весь инвентарный список мелодичным голосом, думая, вероятно, что я торгую одним из перечисленных товаров. Я попросила к телефону Феррина Уэстфолла.
Раздался щелчок.
— Уэстфолл,— сказал он.
Я представилась. Последовало молчание, возможно, означавшее испуг. Я подавила желание обрушиться на него со всякой пустяковой болтовней, дав возможность продлиться паузе столько, сколько было нужно ему.
Наконец он сказал:
— Тони свободен сегодня вечером между семью и восьмью, если вам это подходит.
И дал мне адрес.
— Отлично,— сказала я.— Спасибо.
А про себя добавила: «Осел». И повесила трубку.
Я опустилась во вращающееся кресло и положила ноги на стол. Итак, отвратительный денек. Мне нужна была моя сумка. Мне нужно было мое оружие. Я хотела наслаждаться жизнью, а не тратить время на всю эту конторскую ерунду. Я выглянула с балкона. По крайней мере, не было дождя. Я придвинула корреспонденцию и начала просматривать ее. Большая часть ее была ненужным хламом.
Я начала снова испытывать беспокойство, думая о Джоне Даггетте и его поездке на лодке через гавань. Вчера, на пляже, намерение опросить соседей в качестве свидетелей казалось бессмысленным.
