столкнулись с ним у храма Анъёдзи.
Весть принес ученик по имени Макино Сёбэй.
— Ну, что там?
Поддерживая падающего с ног Сёбэй, Нагано Дзюдзо допытывался у него об исходе боя. Как и должно быть в такую минуту, голос его дрожал.
— Миямото Мусаси зарубил господина Дэнситиро.
Обессиленный Сёбэй сел на землю, положив руки на снег. Лицо его стало иссиня-бледным.
— Зарубил… Господин Дэнситиро погиб?
Сёбэй молча кивнул. Из его плеча сочилась кровь, потому что после гибели Дэнситиро ученики выскочили из засады и тоже вступили в бой.
Но заметила движение на заднем дворе в тот момент, когда уговорила наконец Итибэй зайти в комнату и подала ему чашку с чаем.
— Итибэй, там…
— Что?
Поставив недопитый чай, Итибэй спрыгнул с террасы и бросился бежать. Но, непрестанно думая о том, что она не должна торопиться, подхватила с плоского камня у порога свои сандалии.
Брат победил, или же верх одержал Миямото Мусаси? В груди ныло. Даже если брат побежден, пусть хотя бы он был жив… Так думала Но, когда бежала по заснеженному саду на задний двор. А потом она увидела понурые фигуры Нагано Дзюдзо и всех остальных — они входили в ворота, нагибаясь под полотняной вывеской, кто-то вел вестового, подставив ему плечо.
Исход поединка был ясен без слов.
— Господин Дзюдзо!
Она столбом застыла на месте.
Нагано Дзюдзо отводил взгляд от наполненных слезами глаз Но.
Причина того, что Ёсиока Дэнситиро потерпел поражение от Миямото Мусаси, была не в боевом мастерстве противника. Как ни удивительно это звучит, но причиной стала ткань куро-дзомэ.
В тот день Дэнситиро ушел на бой в одежде темно-синего цвета, синим был и верх, и штаны хакама.
Поединок происходил в просторном саду вытянутого с юга на север храма Рэнгэоин. Шел косой снег.
Мусаси, видимо, с ночи прятался в здании и появился с первым ударом колокола, распахнув тяжелую дверь храма. На нем были шаровары и куртка, выкрашенные черной краской дома Ёсиока, и конечно этой же краской куро-дзомэ были выкрашены тесемки для подвязывания рукавов и головная повязка хатимаки.[123]
Вместе с боем колокола они начали спор за победу.
Увидев Мусаси, Дэнситиро вынул меч.
Мусаси тоже отцепил от пояса свой клинок. Затем он бросился по галерее к маленькой лесенке, которая вела на высокое крыльцо у входа в храм. Он был ловок, как кошка. На крыльце он остановился, изготовил меч к бою и уставился на Дэнситиро, сверкая жаждущими добычи глазами.
Расстояние между ними было не больше трех кэнов.[124] Мусаси находился на возвышении, а Дэнситиро внизу.
— Господин Дэнситиро!
— Мусаси!
Резкие возгласы одновременно вырвались из уст обоих. И тут характерная физиономия Мусаси вдруг искривилась в ухмылке. Кровожадность, сквозившая во всем его облике, исчезла без следа.
— Ёсиока Дэнситиро, а ведь Мусаси, считай, уже одолел тебя!
Тон у него был дерзкий.
Он говорил так, будто биться на мечах уже не было необходимости.
— Не болтай, Мусаси — что такое?
Все тело Дэнситиро, уже готового ударить справа, как будто бы лишилось силы.
— Хочешь, наверное, спросить о причине?
— Не настолько, чтобы обращаться с этим к тебе.
— И все же я скажу. Причина в том, какого цвета твой наряд. Я слышал, что Кэмбо не выходил на серьезный поединок в платье такого цвета, как сейчас на тебе. Так что, если даже твой меч проворнее, ты уступаешь мне в осмотрительности. Ты проиграл. Посмотри на мое платье. Понял теперь? Ведь на мне материя Кэмбо! Вот почему я говорю, что победа за мной.
Эти слова Мусаси точно попали в цель и ранили воинское самолюбие Дэнситиро. Не о том была речь, выходил ли мастер меча Кэмбо на поединок в ограждающем от клинков наряде, окрашенном по его способу. Ясно было одно: отправляясь на бой, следовало предпринять все возможные меры предосторожности.
Пусть Дэнситиро порой казался грубым, душа у него была прямая, как оструганный бамбук.
«Да, верно. Стало быть, кончено…»
Так подумал он, наверное, в этот миг.
И тут Мусаси воспользовался своим преимуществом. Птицей подлетев к Дэнситиро, он с глухим стуком разрубил его от плеча до груди и легко спрыгнул с крыльца на землю.
На тонкий слой выпавшего снега со свистом, похожим на звук флейты, хлынула кровь. Дэнситиро из последних сил нанес удар, который лишь слегка прорезал шаровары Мусаси. Низко присев, он снова замахнулся мечом, но стал медленно ничком падать на землю прямо перед Мусаси, а тот смотрел на него точно дикий зверь.
Только после этого из укрытия в зарослях выбежали, размахивая мечами, ученики школы.
Дослушав до конца то, что рассказал Макино Сёбэй, пока ему перевязывали раны, Но быстро поднялась с места. Слезы на ее глазах уже высохли. Итак, со смертью Дэнситиро прославленная школа меча Ёсиока прекратила свое существование. Перед лицом тяжкого горя ей нельзя вести себя по-женски. Надо быть сильной.
На заднем дворе вдруг стало шумно. Среди учеников воцарилось смятение. Только Нагано Дзюдзо нигде не было видно — может быть, он ушел забрать останки Дэнситиро.
Но неспешно повернула к дому, а потом наискосок пересекла сад и зашла в красильню.
Утреннее солнце уже насылало сияющие стрелы на дома горожан. В разрывах снежного облака виднелось холодное и чистое синее зимнее небо. А под ним в полный цвет раскрылась камелия.
Зайдя в красильню, Но со спокойной сосредоточенностью стала подвязывать тесемками рукава. Она развела огонь под большим котлом, в котором была древесная кора.
— Итибэй, помоги, пожалуйста.
— Да!
Итибэй вскочил, словно его подбросило, и метнулся к поленнице. Он поспешил за Но, так как понял, что все это значит. Она будет красить полотно мино, тот самый отрез ткани, который Дэнситиро приготовил, чтобы заняться им после поединка с Миямото Мусаси. Но сочла, что это будет самой лучшей поминальной службой по брату. Огонь под котлом разгорелся на удивление быстро, и совершенно промерзшая Но возле него начала постепенно отогреваться.
— Итибэй, ты тоже иди сюда.
Голос был сдавленный, но ласковый, как обычно.
— Госпожа Но!
Итибэй изо всех сил сдерживался, но влага все же оросила его щеки. Он прижал к лицу полотенце.
— Нам нельзя плакать, Итибэй. Самые главные слова произнес воин Миямото Мусаси. И может быть, пасть от его руки было брату в радость? Чтобы победить врага, мало обладать умением. Предусмотрительность, расчет также входят в воинскую стратегию, верно? И Но с благодарностью думает о том, что великий стратег Мусаси явился на поединок в черном от мастеров Ёсиока.
