страдальческим выражением лица, – и прошу прощения за то, что поднимаю этот вопрос теперь. Но, наблюдая за тем, что сейчас произошло в зале суда, я пришла к окончательному решению.
– К окончательному решению чего? – спросил судья.
– Я хочу отказаться от исполнения обязанностей душеприказчицы Салли Феннинг.
Посетители оживились, словно почуяв, что их ожидает сенсация.
– Простите? – проговорил судья.
– Распределение состояния между наследниками – одна из наиболее важных обязанностей душеприказчицы. Я испытываю затруднение, распределяя что бы то ни было между наследниками, способными избивать и убивать друг друга ради получения денег.
– Позвольте мне заверить вас в том, что никто не будет распределять имущество или получать наследство, пока убийства Мейсона Радски и Дейрдре Мидоуз не будут расследованы.
– Благодарю вас, – ответила Вивиен, – но я уже приняла решение.
– Боюсь, этого недостаточно. По закону суд не может позволить вам отказаться от этих обязанностей, пока не будет назначен новый душеприказчик.
– Я позаботилась об этом, – сказала Вивиен. – Я говорила с несколькими людьми, которые могли бы заменить меня. Один из них вчера согласился взяться за это дело, если я откажусь от него.
– Кто это?
Вивиен повернулась к собравшимся:
– Этот человек находится в зале. Это Рене Феннинг. Сестра Салли.
Джек быстро повернул голову. В середине восьмого ряда, предназначенного для публики, поднялась женщина в синем официальном костюме, с умело нанесенной косметикой и превосходной, как на рекламных картинках в журнале, прической. В ту дождливую ночь в Африке Джек попрощался с женщиной, которая казалась совсем иной, хотя и не менее красивой.
– Мисс Феннинг? – удивился судья.
– Точнее, доктор Феннинг, доктор медицины.
– Доктор Феннинг, правильно ли пояснила суду ваши намерения мисс Грассо?
– Да, ваша честь.
– Выйдите вперед, пожалуйста. Передачу обязанностей следует оформить официально.
Когда Рене пошла вперед, в зале воцарилась тишина. Скрипели только ручки по листкам записных книжек. Репортеры сочиняли новые вступительные колонки для завтрашних сообщений в прессе. Джек тоже внимательно следил за каждым движением Рене. Он уже заметил, как она хороша даже под африканской грязью, смешанной с по́том. И представлял себе, какова будет Рене в другом месте, в иных условиях. Но, даже обладая богатым воображением, Джек не мог представить себе подобной трансформации. Он не надеялся когда-либо встретиться с ней и уж никак не предполагал, что увидит Рене так скоро. Пока было трудно предугадать, какие перемены принесет ее участие в управлении состоянием Салли. Но в ином, глубоко личном плане Джек внутренне улыбался и радовался приезду Рене в Майами.
– Черт побери, она еще более смазлива, чем ее сестра, – прошептал Татум.
Джек хотел было сказать ему, что у нее и ум под стать красоте, но воздержался, учитывая то, что у братьев Найт есть общий ген, заставляющий их утверждать вещи, всем очевидные.
Рене прошла через вертящиеся дверцы красного дерева и встала рядом с Вивиен на месте для свидетельских показаний. Судья одарил ее благосклонной улыбкой, после чего быстро задал несколько вопросов, касающихся ее биографии и отношений с сестрой. Все это Джек уже знал, но по какой-то причине с интересом слушал все, что выходило из уст Рене.
Покончив с вопросами, судья посмотрел в зал и спросил:
– Есть ли у наследников возражения по поводу того, чтобы доктор Феннинг стала душеприказчицей своей сестры?
Тишина.
– Поскольку возражений не слышно, я прошу доктора Феннинг после заседания зайти в мой кабинет. Это связано с бумажной работой и необходимостью привести вас к присяге. Желаю удачи, молодая леди. Слушание прекращается. – Он стукнул молотком.
– Всем встать!
Все поднялись, и секунд десять в зале царила тишина. Но когда судья удалился в свой кабинет и закрыл за собой тяжелую деревянную дверь, люди сразу же заговорили, обмениваясь мнениями.
С другой стороны зала на Джека взглянул Коллетти, но как он, так и его адвокат явно спешили выйти на улицу и предстать перед журналистами. Они быстро собрали свои вещи и смешались с толпой, образовавшейся в центральном проходе между рядами стульев. За ними последовали Мигель Риос и его адвокат. Джек начал пробиваться к Вивиен Грассо, намереваясь сообщить ей, что они остаются друзьями, когда к нему подошла Рене и спросила:
– Вы удивлены?
– В этом деле меня уже ничто не удивляет.
– По-моему, ваше появление в Африке подействовало на мое сознание. Пора выяснить, что же все- таки случилось с моей сестрой.
– Думаю, что это правильное решение.
– А нам с вами следует в ближайшее время встретиться. – Рене посмотрела в сторону, а потом ему в глаза.
– Встретиться?
– Да, мне придется встречаться со всеми адвокатами.
– О, разумеется, – ответил Джек. – В любое время.
– Уверена, вы более заняты, чем я. Я поселюсь в отеле «Хайат», пока не подыщу себе квартиру. Позвоните мне и дайте знать, какое время вам удобно.
– Я позвоню.
Какой-то репортер обратился к Рене через барьер. Несколько других представителей СМИ, страстно желающих получить интервью у новой душеприказчицы, единственной ныне здравствующей родственницы Салли, ожидали в проходе.
Рене взглянула на Джека:
– Кажется, сейчас я впервые почувствую всю прелесть ответа «Без комментариев».
– Если проявите сообразительность.
Она подняла бровь, и Джек добавил:
– А они отнюдь не сообразительнее вас.
– Лучше воздержаться.
– Именно так мы, адвокаты, и поступаем.
– Рада видеть вас снова. – Рене слегка улыбнулась.
– И я рад вас видеть.
Она повернулась и пошла к выходу. Собрав свои вещи, Джек быстро посмотрел назад и увидел, что Рене тоже смотрит на него. Они незаметно улыбнулись друг другу, словно у них одновременно появилась одна и та же приводящая в смущение мысль: «Не могу поверить, что я посмотрела, но то, что ты тоже посмотрел, мне приятно». Рене исчезла в толпе, и Джек вдруг увидел стоящую у перегородки Келси.
Она прошла через дверцы, и они приблизились к судейскому месту, где могли разговаривать так, что никто, кроме умеющих читать по губам, их не слышал.
– Будь осторожен, – сказала Келси.
– По какой причине?
– Если ты и новая душеприказчица будете так строить друг другу глазки, это завтра же отметят утренние газеты.
– Ничего мы не строили… Неужели нам обязательно разговаривать об этом здесь?
– Это из-за нее ты не хотел, чтобы я сидела рядом с тобой у стола адвокатов на этом слушании?
Джек чувствовал, что его в чем-то обвиняют, и это ему не нравилось.
– Это Татум не хотел, чтобы ты была здесь. Поскольку ты открыла тайну, известную адвокату и его клиентке Дейрдре Мидоуз, он тебе больше не доверяет. Я сожалею об этом.
