В начале 1982 года Каспар Уайнбергер и его сотрудники закончили обрабатывать для департамента обороны детали строго секретного пятилетнего плана. В документе формулировалось несколько самых важных задач с целью подрыва советского могущества. Они были директивными для департамента в вопросах развития вооружения, самого значительного в период мира в истории Америки. В документе подчеркивалась важная роль 'экономической и технической войны' в политике администрации. 'Нью-Йорк таймс' назвала документ 'мирным дополнением военной стратегии, представляющим собой ' директивы, согласно которым США и их союзники могут объявить экономическую и технологическую войну СССР'.
Документ подчеркивал значение ограничения доступа Москвы к технологии США и других некоммунистических стран. Он также содержал планы Пентагона относительно стратегии, имеющей своей целью подрыв советской экономики посредством несильного вовлечения Москвы — в технологические гонки. Стратегия охватывала:
— определение важнейших технологий для советской экономики, а также способов ограничения доступа к ним. Сюда должно было входить прежде всего приобретение права первой покупки и оказание нажима на поставщиков;
— инвестирование в более современное вооружение, при котором секретное советское вооружение станет устарелым.
Этот документ отражал планы Уайнбергера, который хотел принудить Москву решать все более трудные задачи.
Эта часть плана для департамента обороны содержала главный принцип строго секретной президентской стратегии по отношению к Советскому Союзу. В мае 1982 года президент Рейган подписал директиву на восьми страницах, касающуюся национальной безопасности (NSDM), определявшую военную стратегию США по отношению к СССР. В документе содержались инструкции для конкретных подразделений администрации. Он был подготовлен Советом национальной безопасности под руководством Уильяма Кларка и делал акцент на использовании слабых мест советской экономики. 'Мы должны заставить нашего главного противника ощутить определенные результаты от своего слабого хозяйствования', — заявил Кларк в одном из своих публичных выступлений на тему тайной стратегии. По прошествии времени он вспоминал: 'NSDM отражала убеждения президента, что в развернутой широкомасштабной стратегии подрыва советского могущества во всем мире торговля и финансы должны быть на первом месте'. Все чаще в высказываниях членов администрации были упоминания о целенаправленности использования слабых мест советского народного хозяйства. 16 июня на встрече в 'Armed Forces Communications and Electronics Accociation' консультант Совета национальной безопасности Томас Рид высказался так: 'Советский Союз экономически неспособен ни на что, США не должны с ним ни торговать, ни выделять ему кредитов для исправления положения в советской экономике'.
Анализ разведывательных материалов, сделанный Советом национальной безопасности, говорил о том, что ограничение поступлений американской техники в скором времени существенно скажется на проекте строительства газопровода. Москва продумала стратегию закупки западной технологии, надеясь, что дело не дойдет до эмбарго.
Кремль по-прежнему подписывал договора с контрагентами, чтобы гарантировать возможность строительства газопровода, несмотря на сопротивление Америки. Однако он проглядел одну важную деталь, а именно то, что лопасти и валы газовых турбин, необходимые для сорока одного компрессора вдоль трассы газопровода, насчитывающей тысячи километров, производила 'General Electric'. Эта фирма сейчас не имела права их продавать.
Советы могли заменить их деталями, производимыми где-либо еще, но поиски затянули бы строительство и значительно повысили его стоимость. Москва послала в Кельн делегацию из тридцати человек, чтобы найти выход из ситуации. Делегация вошла в контакт с большой французской фирмой «Alsthom-Atlantique», единственной, производящей нужные детали по лицензии 'General Electric'. Получить разрешение на закупку французских деталей можно было легко. Большинство европейских стран не так уж строго придерживалось заключенного в январе 1982 года соглашения, в котором обязались не нарушать американских санкций относительно продажи технологий Советскому Союзу. Согласно интерпретации европейских правительств, соглашение касалось лишь контрактов с американскими фирмами, в которых они выступали как главные контрагенты. И сейчас французское правительство выразило согласие на продажу «Alsthom-Atlantique» техники Москве. В период между январем и июнем 1982 года стало ясно, что европейцы игнорировали соглашение и стали очень быстро заменять американских производителей, — вспоминает Роджер Робинсон. — Это делалось несмотря на клятвенные заверения, что они не будут нарушать американские санкции, пока Советы поддерживают репрессии польского правительства по отношению к оппозиции'.
Дополнительные донесения разведки подтверждали, что санкции, наложенные на строительство газопровода, могли иметь в то время огромное значение как экономическое оружие. 25 января Совет национальной безопасности получил точный доклад о состоянии финансов СССР. В нем содержались данные о серьезных трудностях, а также советских вкладах в западные банки, собранные через 'Bank for International Settlements' в Базеле. Эти вклады, в начале 1981 года составлявшие 8,5 миллиарда долларов, упали до 3 миллиардов. В 1980 году Москва в торговле с Западом достигла прибыли в 217 миллионов долларов. А в 1981 году у нее был дефицит в 3 миллиарда долларов. Гамбит, заключающийся в том, чтобы заставить Москву стать гарантом сделок с Польшей, был прекрасно спланирован по времени. Финансовые рынки должны были стать намного осторожнее по отношению к странам советского блока.
Руководство Кремля доставало из кармана рубли. Газопровод и проволочки в его строительстве должны были очень дорого стоить. Сибирский газопровод, а также добыча газа и нефти на Сахалине были для Кремля самыми серьезными и возможными источниками получения средств в твердой валюте для закупки западной технологии, восполнения трудностей в народном хозяйстве и финансирования имперской политики. 'Главным и самым существенным фактором для советской экономики было поступление твердой валюты, — вспоминает Евгений Новиков. — А важнее всего было окончание строительства газопровода без опозданий'.
Совет национальной безопасности под руководством Уильяма Кларка предпринял по желанию Уильяма Кейси и Каспара Уайнбергера ряд исследований, имеющих целью определить новые способы подрыва советской экономики. Норман Бейли руководил исследованиями механизма подрыва советской экономики, включая создание зернового картеля, объединившего США, Канаду, Австралию и Aргентину с целью ограничения экспорта в СССР.
Когда Вашингтон и Европа отбивали 'футбольные мячи' друг другу во время игры вокруг газопровода, США удалось установить первый контакт с оставшимися на свободе членами «Солидарности», действующей сейчас в подполье. Ситуация в Польше была угрожающей. Деятелей «Солидарности» все время преследовали органы безопасности. В стране был дефицит продуктов питания. Улицы всех крупных городов кишели сотрудниками сил безопасности. 2 февраля шахты в знак протеста уменьшили объемы угледобычи. То же сделали шахты в бассейне Донбасса в Советском Союзе, что создало опасный прецедент для Кремля. Это был первый явный признак поддержки советскими рабочими «Солидарности». В ЦК КПСС воцарилось чувство неуверенности. Если не ликвидировать «Солидарность», то ее деятельность может легко распространиться на Советский Союз. Предполагалось, что дни независимого профсоюза cочтены.
В феврале в скорый поезд «Шопен», следующий из Вены в Варшаву, сели два человека, поляки по происхождению с американскими паспортами на фиктивные имена. Эти люди должны были встретиться с подпольной «Солидарностью». Встреча должна была произойти в Жирардове, небольшом и сравнительно спокойном городке. 17 февраля произошли очередные столкновения с силами безопасности. Это была операция, официально названная 'Операция «Спокойствие». Десятки тысяч милиционеров в течение двух дней арестовали четыре тысячи человек. Американцы, приехавшие на поезде «Шопен», должны были немедленно встретиться с представителями 'Солидарности'.
На встречу должен был прийти человек из «Солидарности», коллега Леха Бондковского, представителя организации в Гданьске. Бондковский во время Второй мировой войны жил в Лондоне, сражался в организованных в Англии польских отрядах военно-морского флота. По возвращении в Польшу поддерживал контакты с английской разведкой. Сейчас был сторонником установления контактов с Западом, надеясь, что лишь он может помочь «Солидарности». Американцы за четыре дня до встречи в Жирардове покинули Варшаву. Ночевали в костеле на окраине города. Ксендз вопросов не задавал. Он принадлежал к
