подтекст наступления вынуждал республиканских офицеров-некоммунистов ворчать по поводу хода сражения. Восемьдесят танков безуспешно попытались атаковать с фланга Вильяфранку. В полночь после первого дня наступления Варела сообщил Франко, что линия фронта восстановлена. Через сутки на позиции националистов прибыло подкрепление – тридцать один батальон и девять батарей. На выжженной летней жарой кастильской равнине развернулось кровопролитное сражение.
8 июля Эль Кампесино, которому все время втолковывали, что его часть – самая лучшая в республиканской армии и поэтому должна показывать пример другим, вышла на окраину Кихорны. На следующий день деревня пала. Вильянуэва-дель-Пардильо и Вильяфранка-дель-Кастильо были взяты ранним утром 11 июля. Но Асенсио продолжал оборонять Боадилью, подвергавшуюся постоянным атакам. К 13 июля наступление на Брунете было завершено, и впредь республиканцам оставалось лишь защищать завоеванные ими позиции. 15 июля после очередного отчаянного боя у Боадильи поступил приказ окапываться. Республиканцы заняли выступ примерно в двенадцать километров в глубину и пятнадцать в ширину. Листер стоял в трех километрах к югу от Брунете на дороге к Навалькарнеро. В Британском батальоне Коупмен получил ранение и его место временно занял Джо Хинкс. В конце этого сражения погиб отважный английский майор Джордж Натан. В первой половине дня он со своим неизменным стеком с золотым набалдашником лично повел в атаку дрогнувший испанский батальон и был смертельно ранен осколком снаряда. В последний момент Натан приказал всем, собравшимся вокруг него проводить его песней в последний путь. В сумерках он был погребен в грубо сколоченном гробу под оливковым деревом на берегу Гвадаррамы. Надгробное слово произнес комиссар бригады Джордж Эйткен. Гал и Джок Каннингхэм, два суровых человека, ревновавших Натана, слушали его со слезами на глазах.
В битве у Брунете наступила трехдневная пауза. В Лондоне комитет по невмешательству продолжал пребывать в тупике. 9 июля голландский посол предложил Англии смириться с противной точкой зрения. Посоветовавшись с кабинетом, Плимут принял это предложение. 14 июля он представил комитету британский «компромиссный план контроля за невмешательством». Морской патруль должен быть заменен наблюдателями в испанских портах. Кроме того, наблюдатели будут и на кораблях. Надо восстановить и наземную систему контроля. Права воюющих сторон на море будут обеспечены отзывом добровольцев. Германия приняла план как «основу для дискуссии». Дельбос, с которым не посоветовались, разгневался. Британия, посетовал он, сейчас зависла на полпути между Францией и Италией вместо того, чтобы напрямую сотрудничать с Францией5. Асанья появился из своего величественного затворничества в Монтсеррате, чтобы отвергнуть план, который он счел прямой помощью Франко. Право воюющей стороны пойдет только на пользу Франко, а частичный отзыв добровольцев позволит ему избавиться от совершенно небоеспособных итальянцев, в то время как республике придется расстаться с бесценными членами интербригад. Но обсуждение этого плана так и не началось – националисты пошли в контрнаступление у Брунете.
18 июля6 Сайнс де Буруага атаковал на левом фланге, Асенсио на правом, а Баррон нанес удар в самом центре. Бой шел с предельным ожесточением до 22 июля. За это время Сайнс де Буруага и Асенсио заняли две высоты на обоих флангах линии фронта.
Тем временем в Лондоне Гранди начал не без успеха хоронить английский план контроля. Он потребовал, чтобы все его пункты обсуждались по порядку, один за другим. Первым делом, еще до вопроса о волонтерах, следует обсудить права воюющих сторон. Майский же настаивал прежде всего поставить в порядок дня вопрос о добровольцах. В Форин Офис снова возник тупик, 26 июля Британия запросила точку зрения других правительств относительно наброска этого плана. Леже заявил в Париже, что «англичане готовы согласиться с чем угодно, лишь бы дело сдвинулось с мертвой точки». Последним унижением стал составленный Гранди вопросник, который, как он сказал, проясняет поставленные англичанами вопросы лучше, чем сам их документ. Трудно в это поверить, но Плимут с ним согласился.
В Кастилии же 24 июля Асенсио и Сайнсу де Буруаге удалось наконец на обоих флангах прорвать фронт республиканцев. Баррон пробился через центр и взял Брунете, кроме его кладбища, на котором Листер держался до утра 25 июля. Затем он отступил. Варела хотел преследовать республиканцев вплоть до Мадрида. Но Франко остановил его, напомнив о первоочередной задаче – взятии Сантандера. Республика удержала за собой Кихорну, Вильянуэву-де-ла-Каньяду и Вильянуэву-дель-Пардильо – но это обошлось ей в 25 000 убитых и примерно в 100 сбитых самолетов. Националисты потеряли 23 машины и около 10 000 человек.
Сражение может быть оценено примерно так же, как бои на Хараме, у Гвадалахары и на дороге на Ла- Корунью. Обе стороны сообщили о своей победе. Наступавшие – в данном случае республиканцы – углубились на пять километров по фронту шириной в пятнадцать километров. Но целей своих не достигли. На деле армия республики потеряла так много ценного снаряжения и столько опытных бойцов-ветеранов, что битву у Брунете можно смело считать ее поражением. Она ударила и по коммунистам, которые настаивали на этой военной операции.
При Брунете интернациональные бригады понесли очень тяжелые потери. Батальоны Линкольна и Вашингтона потеряли столько бойцов, что их пришлось слить в один. Среди павших американцев был и Оливер Лоу, чернокожий командир Батальона Линкольна. Особенно много погибло еврейских бойцов из американских батальонов. Во время этой кампании в бригадах отмечались случаи неподчинения. Капитан Алокка, командовавший кавалерийским подразделением, дезертировал перед лицом врага и направился к французской границе. Позже, вернувшись в Мадрид, он был расстрелян за трусость. Британский батальон, в котором осталось всего восемьдесят человек, тоже с неудовольствием вернулся на поле боя. Комиссар Эйткен и Клаус (начальник штаба, который принял командование бригадой после ранения Чопича) вступили в спор с Галом и Хурадо, командиром корпуса, и в конечном итоге настояли на своем. Но 13-я бригада, состоявшая главным образом из поляков и славян, решительно отказалась возвращаться. Ее командир, полковник Криггер, бывший депутат итальянского парламента от коммунистов Триеста, с целью добиться подчинения выхватил револьвер и направил его на одного из мятежников. «Я все равно не вернусь на фронт», – ответил тот. «Хорошенько подумай, что ты делаешь», – настаивал на своем полковник. «Я подумал». – «В последний раз!» – «Нет». Полковник застрелил его. Последовал взрыв возмущения, и Криггер едва избежал самосуда. Мятежники смирились только после появления гвардейцев с танками. В дальнейшем состав бригады был тщательно пересмотрен и «переобучен».
Позже военные теоретики яростно спорили о тактическом значении использования танков в битве при Брунете. Так, например, чех Микше, командовавший артиллерийской группой на стороне республиканцев, вспоминал в своей книге «Блицкриг», что танки республиканцев не добились успеха потому, что, в соответствии с французской теорией, они растянулись по фронту, поддерживая действия пехоты. Варела же, по настоянию Германа фон Тома собрав все танки в кулак, определил направление удара и целый день удерживал оборону7.
Как раз в эти дни немцам, частично из-за кризисного положения на фронте, удалось заключить с националистами несколько экономических соглашений. В документе, 12 июля подписанном Фаупелем и Хорданой, испанцы обещали, что заключат с немцами первое всеобъемлющее торговое соглашение, позволяющее последним вести торговые переговоры и с другими странами, а также предоставят Германии режим наибольшего благоприятствования. Оно было дополнено декларацией от 15 июля, по которой обе страны обязывались оказывать друг другу максимальное содействие в обмене сырьем, продовольствием и промышленными товарами. 16 июля Испания согласилась выплачивать свои долги за военное снаряжение в рейхсмарках на условиях четырех ежегодных процентов. В виде гарантии выплаты долга Германия будет получать сырье. А сама она примет участие в восстановлении и развитии Испании.
Эти хорошие отношения контрастировали с теми, которые у националистов сложились с итальянцами. Итальянские командиры предпочитали использовать свои войска в ложных маневрах, победы в которых они могли преподносить как «величайший триумф». Как утверждают, Данци, руководитель итальянских фашистов в Испании, получал 240 000 песет в месяц на пропаганду в пользу легионеров. По словам Фаупеля, в действительности же все знали, что исход битвы при Бильбао решили немецкие летчики и зенитные батареи, а не итальянские части. Недавно Франко сам оценил историю итальянских войск в Испании как «трагедию».
1 HMS – Her (His) Majesty Ship, корабль ВМС Великобритании; аббревиатура ставится перед названием корабля. (
