поражение, и в кресле премьера его сменил Шотан, радикал-социалист. Блюм же занял пост вице- премьера, а Дельбос остался министром иностранных дел. Оба испанца приложили немало усилий, чтобы убедить новое правительство Франции покончить с невмешательством. Дело в том, что в последнее время советская помощь республиканцам значительно сократилась – во-первых, из-за эффективной блокады националистов в Средиземном море, во-вторых, потому, что Франция продолжала держать свою границу закрытой, а в-третьих, в начале июля разразилась война между Японией и Китаем, в которой Сталин решил оказать помощь плохо экипированным китайцам. Скорее всего, Негрин надеялся, что, закупая оружие у демократических стран, он сможет как-то избавиться от зависимости от Советского Союза и коммунистов.
Положение республиканцев заметно ухудшилось, когда Португалия заявила, что выходит из всех систем контроля, пока не будет восстановлено морское патрулирование. После того как Германия и Италия отказались в нем участвовать, патрулирование продолжали нести Англия и Франция, имея на борту своих кораблей нейтральных наблюдателей. Гранди и Риббентроп выдвинули обвинение, что в таком случае патрулирование носит лишь частичный характер. Они предложили, пока не будет в полной мере установлен наземный контроль, предоставить обеим воюющим сторонам право остановки и обыска других кораблей в открытом море. Это станет заменой морского патрулирования. Такое предложение конечно же было на руку националистам. Поскольку для Франции оно оказалось неприемлемым, Шотан и Дельбос решили последовать примеру Португалии и отказаться от пограничного контроля. Негрин и Хираль предупредили, что это далеко не лучшее решение, дабы окончательно покончить с невмешательством. Но решимость Франции согласовывать с Англией все вопросы внешней политики и тут одержала верх. Все французские министры понимали, что любой конфликт с Англией по вопросу открытых границ откровенно поможет Италии. Самым трагическим актером в этой драме оставался Леон Блюм. «Я этого не переживу», – бормотал он своим друзьям по Второму Интернационалу, таким, как Ненни или де Брукер. Он чувствовал угрызения совести из-за той политики, которую ему приходилось поддерживать всю жизнь. А тем временем националисты послали ноты всем иностранным государствам, угрожая, что если они (например, Англия и Франция) не согласятся предоставить им права воюющих сторон, то «пусть не удивляются», если в дальнейшем Испания станет экономически закрыта для них.
По сути дела, английское и французское правительства попытались еще раз заштопать расползающуюся ткань политики невмешательства. Считалось, что система контроля, несмотря на уход Германии и Италии из морского патрулирования, работает удовлетворительно. Но тем не менее было подсчитано, что начиная с апреля и до конца июля избежали досмотра сорок два корабля. Не были перекрыты и воздушные пути сообщения. Контрольные службы не могли предотвратить доставку военных товаров на судах под испанским флагом или флагами неевропейских стран. Так что немецкое, итальянское и советское военное снаряжение продолжало поступать в Испанию. Долг испанских националистов Германии составлял теперь уже 150 миллионов рейхсмарок. Какую цель он преследовал? Гитлер совершенно откровенно объявил в своей речи в Вюрцбурге 27 июня, что поддерживает Франко лишь для того, чтобы получить доступ к испанским залежам железной руды2.
1 25 июня во время дебатов по иностранным делам в палате общин Невилл Чемберлен, произнося свою первую речь в роли премьер-министра, описал поведение Германии в деле с «Лейпцигом» как проявление «уровня сдержанности, которое мы должны признать». Говоря о невмешательстве, он отметил, что «каждая сторона отрезана теперь от поставок материалов, в которых она испытывает насущную необходимость». Это было неправдой. Националисты практически получали все, что им было нужно. Один из сторонников Чемберлена, сэр А. Сотби, сопроводил его речь замечанием: «Я думаю, Германия искренна в своем стремлении добиться мира», от которого мистера Ллойд-Джорджа чуть не хватил удар.
2 В 1937 году Германия импортировала из Испании 1 620 000 тонн металла, 956 000 тонн пиритов, 2000 тонн других минералов. За один лишь декабрь она получила 265 000 тонн железной руды и 550 000 – пиритов. В конце 1937 года ежемесячная стоимость немецкого импорта из Испании составляла 10 миллионов рейхсмарок. Тем временем 21 июня состоялась одна из периодических встреч руководства Второго (социалистического) и Третьего (коммунистического) интернационалов, на этот раз в Аннемассе под Женевой. Социалистов представляли Луис де Брукер и Фриц Адлер, а коммунистов – Марсель Кашен, Луиджи Лонго, Франц Далем, Педро Чека и Флоримонд Бонте. Они потребовали положить конец политике невмешательства и выразили неодобрение в адрес французских социалистов (на самом деле коммунистов), которые продолжали поддерживать правительство, являющееся одним из основных проводников этой политики.
Глава 59
Окончательно завершив захват провинций Басконии, генерал Франко сделал передышку перед тем, как двинуться на Сантандер, второй центр республиканцев на севере страны. Республиканская армия наконец предприняла наступление, о котором долго шли дискуссии. В соответствии с предложением коммунистов оно имело целью взятие Брунете. Были подтянуты два армейских корпуса под общим командованием Мьяхи – 5-й армейский корпус коммуниста Модесто и 18-й армейский корпус под началом республиканца полковника Хурадо. Первый включал в себя 11-ю дивизию Листера, 46-ю Эль Кампесино и 35-ю Вальтера, в состав которой входила 11-я интербригада. Корпус Хурадо имел в своем распоряжении 15 -ю дивизию Гала (13-я и 15-я интербригады). В резерве оставались Клебер, который, вернувшись из Валенсии, принял под свое начало 45-ю дивизию, и бывший музыкант Дуран с 69-й дивизией. Эта армейская группировка составила 50 000 человек. Ее поддерживали 150 самолетов, 128 танков и 136 стволов артиллерии. Цель наступления заключалась в выходе к деревушке Брунете, лежащей к северу от дороги Эскориал – Мадрид, с тем чтобы отбросить силы, осаждающие Мадрид с запада.
Ударным соединением в наступлении должна была стать 15-я интербригада, по-прежнему возглавляемая хорватским коммунистом Чопичем. Она состояла из шести батальонов, сгруппированных в два полка. Одним из них командовал Джордж Натан, а другим – майор Чапаев, венгр, который взял себе столь популярный псевдоним. Натан имел под своей командой Британский батальон, батальоны Абрахама Линкольна и Джорджа Вашингтона; Чапаев же командовал франко-бельгийским батальоном и Батальоном Димитрова, а также одним чисто испанским батальоном. Британский батальон тогда возглавлял Фред Коупмен, бывший моряк, вождь так называемого военно-морского мятежа на HMS1 «Резолюция» в Инвергордоне2. Батальоном Линкольна командовал Мерримэн, а Оливер Лоу, негр, – Батальоном Вашингтона3.
Хотя подробности наступления при Брунете вот уже три месяца обсуждались военными в республике, оно все же застало националистов врасплох. Передовую линию, которая должна была принять на себя основной удар, держали истощенные подразделения 71-й дивизии, главным образом фалангисты и примерно 1000 марокканцев. Перед наступлением республиканские части посетили Прието и Пассионария, поднявшие боевой дух бойцов, а на рассвете 6 июля 11-я дивизия Листера после артиллерийской и авиационной подготовки пошла в атаку. Тактика Листера напоминала ту, к которой прибегли националисты у Бильбао. За несколько часов он продвинулся на десять километров и окружил Брунете. Националисты немедленно бросили в прорыв подкрепление4. Командиром назначили Варелу, который расположил свой командный пункт на старом поле битвы предыдущей зимы, в Боадилье. С Гвадалахары были переброшены 12-я дивизия Асенсио, 13-я Баррона и 150-я Сайнса де Буруаги. С севера подтянулись легион «Кондор» и тяжелая артиллерия. Свежее подкрепление подошло к полудню. К тому времени Брунете уже было в руках Листера. Гарнизон соседней деревни Кихорны продолжал сопротивляться яростным атакам Эль Кампесино. Деревни Вильянуэва-де-ла-Каньяда, Вильянуэва-дель-Пардильо и Вильянуэва- дель-Кастильо с трудом держались под натиском 15-я бригады. Хотя первую из них на другой день занял Британский батальон, наступление замедлилось из-за царящего хаоса. Бригада за бригадой прорывались сквозь небольшую брешь в обороне националистов и смешивались друг с другом. Известный политический
