встречу предполагалось провести 9 сентября. Так родился на свет Комитет по невмешательству, который от уклончивости и двусмысленности перешел к унизительному лицемерию, длившемуся все время Гражданской войны в Испании8.
1 Де лос Риос убедил Блюма горячим и красноречивым описанием юных милиционеров, которые в горах дерутся с фашизмом. Блюм закрыл лицо руками и заплакал. Де лос Риос сделал то же самое. Этим и закончилась беседа.
2 Для Америки первым «инцидентом», связанным с Гражданской войной, стала случайная бомбардировка (националистами) парохода США «Кейн», который шел из Гибралтара в Бильбао, чтобы эвакуировать оттуда американских граждан. Пароход не пострадал. Затем последовали уклончивые извинения от Франко.
3 Экипаж «юнкерса» уже был освобожден. Сам самолет уничтожен во время воздушного налета националистов.
4 Республика давно собиралась установить с СССР дипломатические отношения, но этому помешали выборы 1933 года, когда в кортесах взяло верх правое большинство. Обмен послами планировался еще с февраля 1936 года, но произошел он только сейчас.
5 Под псевдонимом Старик Берзин, как глава разведки, появляется в книге Уиттекера Чамберса «Свидетель». Американские коммунисты ошибочно предполагали, что Старик оказался в Испании, чтобы избежать ликвидации. Это случилось в 1937 году.
6 Чтобы представить себе удивительную картину жизни в этом отеле в период от августа 1936 года до марта-апреля 1937-го, стоит прочитать 18-ю главу романа «По ком звонит колокол» – может быть, лучший репортаж, когда-либо написанный Хемингуэем.
7 Свидетельства Кривицкого следует считать сомнительными, если вообще не подделанными. Позже он скрылся в Америке, отказавшись от службы своим хозяевам, и в 1941 году скончался в гостинице в Вашингтоне. Не исключено, что Кривицкий был убит. Его книга и статьи в «Сатердей ивнинг пост», которая ее распространяла, скорее всего, частично написаны известным американским советологом, о котором бытует мнение, что он помогал Кривицкому писать отчеты для ФБР. Нет сомнения, что ФБР подправляла данные исходя из своих оценок. Кривицкий конечно же ошибается, предполагая, когда именно советское правительство решило поставлять в Испанию оружие отечественного производства. Все другие данные свидетельствуют, что этого не происходило вплоть до конца октября. Кроме того, Кривицкий не входил в число лиц, которых непосредственно ставили в известность о решениях такого рода, хотя в Коминтерне к нему относились с уважением.
8 Несмотря на британскую политику невмешательства, Форин Офис дал указание английскому посольству в Мадриде предоставлять убежище испанским беженцам от «красного террора», и буквально через несколько недель в распоряжении посольства уже оказалось семь зданий. В течение всей войны иностранные посольства в Мадриде предоставляли укрытие для нескольких тысяч испанцев из среднего и высшего класса. Часть из них были активными членами «пятой колонны», другие просто испуганы войной; все страдали от голода, холода и недостатка свежего воздуха. В ходе войны многих из них обменяли на республиканцев, оказавшихся в руках националистов.
Глава 32
Начало сентября было ознаменовано поражениями испанского правительства на всех фронтах. Ягуэ занял Талаверу, Ирун – Беорлеги, который угрожал Сан-Себастьяну; десант на Мальорку потерпел полный крах; Сарагоса, Уэска, Овьедо и Алькатрас продолжали оставаться в руках мятежников; на юге были потеряны большая часть Андалузии и почти вся Эстремадура. Основным объяснением успехов националистов были мощь и опыт хорошо вооруженной Африканской армии. Страсть и безрассудная отвага помогали одержать верх в уличных боях, но, естественно, не могли противостоять опыту легионеров и регулярной гвардии. Самые смелые милиционеры были не в силах скрыть страха перед доселе неизвестным потрясением от воздушных бомбардировок. Те, которые каждую неделю перед войной так гордо маршировали по Кастельяне, никогда не знали, что такое падающие бомбы. Всего два бомбардировщика, половина бомб которых не взрывалась, а другая половина не причиняла урона, могли вызвать всеобщее бегство с позиций. Политические пристрастия сказывались даже на тактике военных действий. На талаверском фронте большие надежды возлагались на бронепоезд, это любимое детище Гражданской войны в России. Но при всем уважении, которое к нему питал Троцкий, в Испании бронепоезд оказался бесполезным. Тем не менее испанские офицеры республики постоянно обращались к опыту Гражданской войны в России, пытаясь решать собственные проблемы, связанные с руководством крупными воинскими соединениями1. Беды подстерегали их не только на линии фронта. Военное министерство не смогло организовать действенного контроля, у него не было эффективного центрального штаба, и переброски различных групп милиционеров сталкивались с бесконечными бюрократическими проволочками. Не было возможностей практиковаться в стрельбе, да и самих ружей для такой подготовки не имелось. Некоторые политические партии придерживали часть вооружения для возможного использования против своих сегодняшних друзей. Так, считалось, что в распоряжении CNT в Мадриде в их штаб-квартире хранятся 5000 ружей. Все меньше становилось продуктов – не только из-за потери Кастилии, но и из-за чудовищно огромных поставок на фронт.
Влияние поражений вкупе с неудачами Хираля получить оружие у двух буружазных демократий привело к требованию сменить военное руководство республиканцев. В Мадриде эти пожелания неотступно высказывали самые экстремистские члены UGT – группа, сплотившаяся вокруг Ларго Кабальеро, подлинного короля Мадрида. Каждодневно он и Альварес дель Вайо посещали фронт в Сьерре, где выступали с речами. Милиция приветствовала их. Тем не менее они хотели не просто войти в правительство, а доминировать в нем. Даже Прието жаловался, что чтение социалистических газет заставляет мрачнеть министерство внутренних дел. Сам Прието неустанно работал, помогая министерствам, хотя даже и не был министром. Итальянский социалист Пьетро Ненни, прибыв в Мадрид в начале августа, так описал облик Прието: «В рубашке с короткими рукавами, он проявлял бурную активность. Прието никого собой не представляет; он не министр; он депутат парламента, прервавшего свои заседания. Но в то же время Прието все и вся – он координирует и оживляет деятельность правительства». Прието не желал, чтобы его партия взяла на себя руководство. Он считал возможным добиться от Англии и Франции помощи республике путем создания правительства среднего класса. И без сомнения, Прието не хотел помощи от Ларго Кабальеро. Он предложил, чтобы министры-социалисты просто «руководили» правительством Хираля, как делал он сам. Коммунисты поддерживали эту политику. Ларго Кабальеро критиковал предложение Прието за его неспособность провести чистку администрации или установить контроль над экономикой. Для социалистов, считал он, это будет такой же компромисс, как в 1931-м и 1933 годах, когда они вошли в правительство Асаньи. В сущности, Ларго хотел сам возглавить правительство.
К тому времени политических заключенных, которые оказались в руках республики, постигла самая разная судьба. В Барселоне генералы Годед и Фернандес Буррьель были судимы и расстреляны. Защищал двух генералов, которые держались с бесстрастным достоинством, адвокат-пенсионер. Против них свидетельствовали генерал Льяно де Энкомьенда (он потерял сына, который сражался вместе с милицией в Гвадарраме) и генерал гражданской гвардии Арангурэн. Еще два мятежника были расстреляны за участие в военном бунте в крепости. Либеральные члены республиканского правительства лишь с большой неохотой согласились на смертный приговор. Через несколько дней по приговору военного суда были расстреляны генерал Фанхуль и полковник Кинто, который в последний момент женился на доселе незнакомой ему женщине.
23 августа в Образцовой тюрьме в Мадриде вспыхнул пожар. Были ли его причиной подожженные матрасы, с которыми 3000 заключенных атаковали свою охрану, или же это оказалось делом рук обыкновенных заключенных, в камерах которых милиционеры CNT искали оружие? Подлинную причину пожара, скорее всего, так никогда и не удастся выяснить. Но новость, что в тюрьме восстали политические
