Что ж, мой социальный статус, похоже, скоро изменится.
До новогоднего концерта оставалось всего четыре дня. Наконец танцкласс соизволила посетить Стасина племянница, которую прочили на замену мне. Привел ее Олег Токарев, который появлялся на наших репетициях редко. Я отметила, что он похудел и говорит «в нос», словно у него хронический гайморит. Значит, Вилли все же дает ему кокаин. Право, смешно…
Стасина племянница оказалась рослой рыжеволосой девушкой с немного лошадиным лицом. У нее были проколоты бровь и ноздря. И она явно считала себя главным действующим лицом коллектива, с которым еще не успела толком познакомиться.
– Ну, привет, что ли, – протянула она, не переставая мусолить за щекой жвачку, источающую резкий мятный аромат. – Меня зовут Индия. Буду здесь танцевать.
– Индия! – с ухмылкой повторила Наташа и многозначительно взглянула на меня. Я приподняла брови и криво усмехнулась, молчаливо согласившись, что новенькая едва ли тянет на роковой псевдоним «Индия».
Но той все было нипочем.
– Наверное, вам интересно узнать обо мне побольше? Ну, так и быть… Танцевать я нигде не училась, у меня талант от Бога. Я могла бы стать и балериной, если бы захотела. Но для балета я чересчур ленива, вот.
– И чересчур толста, – вполголоса вставила Наташка.
Но так называемая Индия даже не взглянула в ее сторону – то ли талантливо демонстрировала полный игнор, то ли просто была несколько глуховата.
– Я семь лет танцевала в ансамбле. Мы гастролировали по всей стране с народными танцами. Были даже в Лондоне, где я пользовалась ошеломляющим успехом. А потом я устроилась в ресторан исполнительницей танца живота. Очень дорогой ресторан, я была там звездой.
– Ага, танец живота в горизонтальном положении, – вновь подала голос Натка, уже немного громче.
Стася, до этого момента с восхищением взиравшая на конеподобную племянницу, перевела на Наташку недовольный взгляд. Но та только строптиво передернула остренькими плечиками. На ее лице явственно читалось примерно следующее: «Подумаешь! Меня заменить не так-то просто, а вот таких, как ты, миллион!»
– В будущем я планирую сама создать свой ансамбль. Возможно, еще и академию танца, – вещала Индия. – Ну а пока… Пока поработаю здесь, с вами. – Она наконец замолчала. Снисходительная вялая улыбка появилась на ее вытянутом лице в качестве завершения демонстрации полного презрения рыжей танцовщицы к новой работе в целом и к нам в частности.
Федоркин удрученно молчал.
На Стасином лице цвела улыбочка сытого крокодила.
Олег напряженно ждал, начнем ли мы улыбаться новенькой и привечать ее или ответим на ее наглость холодным бойкотом.
Наташка, нахмурившись, смотрела на меня.
А мне было смешно.
Я вдруг подумала о том, что наши бурлящие страсти и изощренные интриги – это не более чем мышиная возня. Битва пауков, заточенных в стеклянную банку. За что я собиралась бороться с этой рыжей особой с замашками недорогой шлюхи? За статус звезды и примадонны? Вовсе нет. За место на втором плане по отношению к безголосому эстрадному попрыгунчику, у которого даже собственного фан- клуба нет. Я готова смести все на своем пути, чтобы остаться в роли безымянной девчонки из кордебалета, лицо которой чаще всего вырезают из клипа, чтобы оно не отвлекало внимания от главного персонажа – Вилли Федоркина. Как это мелко.
Ну почему после школы я не поступила в юридический? Когда-то, а именно после просмотра фильма «Дикая орхидея», где роскошная Кэрри Отис играет талантливого юриста, я тоже долго мечтала стать в один прекрасный день сексапильной всезнайкой. И даже если бы Кэрри Отис из меня не получилось, то я смогла бы стать хорошим секретарем или нотариусом.
– Ладно, вижу, вы поладили! – прервал неловкое молчание постоянно пошмыгивающий носом Олег. – Я так и знал! Какая прелесть! Индия, ты потрясающе вписалась в коллектив!
Как и все кокаинщики, Токарев после дозы пребывал в гипертрофированно благостном состоянии.
– А теперь давайте репетировать, – вмешалась Стася. – На самом деле мы с Индией уже пробовали танцевать под эту песню, так что она в курсе. Индюша, займи свою позицию. А Варвара пока посмотрит со стороны.
Вот так бесцеремонно меня выключили из игры.
Наташка прыснула – ее позабавила уменьшительно-ласкательная интерпретация рокового имени Индия. Индюша… Ха, псевдоним Индюша подходит этой самовлюбленной мымре куда больше.
Вилли сочувственно взглянул на меня и незаметно подмигнул – мол, прорвемся, старушка.
А я подошла к окну. Мне было совсем неинтересно смотреть на то, как Индюша рьяно старается «перезвездить» меня.
За окном уже зажглись фонари. Люблю, когда начинает темнеть. Ранний вечер, время быстро меняющегося света. Не видно грязных сугробов, и даже блочные типовые дома кажутся не такими уродливыми в свете фонарей. Город, как разменявшая пятый десяток красавица, безоговорочно хорош только в полумраке.
Повернувшись лицом к танцующим, я угрюмо констатировала, что и без меня группа Вилли Федоркина смотрится неплохо. Коллектив ничего не потерял и не выиграл от того, что вместо меня здесь машет длинными мускулистыми ногами вульгарная стерва с колечком в носу.
Знаете, а не так-то это и приятно – быть пешкой.
Эх, ну почему же я не пошла в юридический, почему?! Даже если я полная бездарь, все равно сейчас бы у меня была спокойная размеренная жизнь. Уж лучше скучать в какой-нибудь пыльной конторе, бегать в «курилку» с такими же скучающими конторскими барышнями, читать «Космополитен» тайком от шефа, лениво мечтать о выходных. Куда лучше, чем участвовать в сомнительной авантюре с кокаином и появлением на большой сцене в костюмах от безумца Жирафикова. Лучше, чем смотреть на то, как старается понравиться продюсеру та, из-за которой я, кажется, лишилась работы.
Я не заметила, как пролетело время. Мне казалось, что репетиция только началась, а Стася уже говорила, задорно хлопнув ладошками по сухоньким ляжкам:
– Спасибо, на сегодня достаточно.
Ко мне подбежала запыхавшаяся Натка.
– Ну как ты?
– Как видишь.
– Вижу сытую кошку. А по идее тебе должно быть хреново. Ты знаешь, что Вилли купил кокаин?
– Ему не нравится, когда его так называют. Теперь он, видите ли, Виктор.
– Да хоть Виктор, хоть Степан, мне-то что? Главное, что у него есть двенадцать грамм кокаина.
– Сколько? – Я не поверила своим ушам.
– Двенадцать грамм, – подтвердила она, довольная.
– Что-то я не пойму, чему это ты так радуешься. Двенадцать грамм – это перебор даже для нашего Олега. И вообще, мне эта идея кажется бредовой.
– Все гениальные идеи кажутся бредовыми на первый, поверхностный взгляд, – мудро изрекла Наташка. – Ой, а это что?
Она наконец обратила внимание на мое кольцо. Я давно ждала, когда же она проявит к нему интерес. Такая особа, как Наташка, не могла моего кольца не заметить. Она обожала дорогие побрякушки и не хуже талантливого ювелира могла отличить стоящую вещь от подделки.
– Кольцо. Не видишь, что ли? – неохотно прокомментировала я.
Наташка строго на меня посмотрела. В моменты, когда выражение ее лица становится вот таким искушенно-недоверчивым, мне кажется, что Натка гораздо меня взрослее.
– Вижу, что кольцо. Ты, Варька, под валенок не коси. Откуда у тебя такое? Между прочим, это Картье! Я такое в ювелирке на Тверской видела.
