Аппарат еще раз напомнил о своем существовании, когда загорелся и развалился на куски. Посреди кострища лежал камень. Василий не смог удержаться и направился к нему, по дороге беря под контроль свое тело. Кроме того, он машинально подобрал и сунул в карман видеокамеру.
Камень был с какими-то древними письменами и знаками. Василий поднес руку к антикварному предмету и почувствовал пучок исходящих от него каналов, словно бы росли на нем жесткие пышные волосы.
Василий сжал руку, чтобы схватить его и положить на память в карман. Но тут разряд боли пробил руку. Камень не дался. Впрочем, напряжение тут же снизилось, а на правой ладони, которая пыталась схватить предмет, появилось небольшое пятнышко с гладкой как будто глянцевой поверхностью. Затем… камень стал полупрозрачным, зыбким и словно втянулся в пятно стайкой лазерных лучиков.
«Опять глюки начались. До чего это мне надоело. Я хочу обратно в реализм!»
Больше заниматься обстановкой подвала было некогда — Василий чувствовал, что сейчас к нему со всех ног бегут люди. Надлежало тикАть с максимально возможной скоростью. И он устремился в свободный проем.
Первый встреченный во дворе человек издал короткий всхлип, затем повалился в обморок.
Василий сделал еще несколько шагов, с удивлением замечая, что мостовая тоже идет трещинами, а за ним тянется розовый шлейф. Затем обернулся, поняв, что его след оказался в чьих-то руках. Из того пролома, который он только что преодолел, а также из двух окон, относящихся к фирме Виталия Мухамедовича, выглядывали ловцы. Раз — и в сторону беглеца полетели быстрые белые ленты. «Наверное, клейкие, с присосками, биополимерная дрянь», — подумал Василий. Но потом он заметил, что они еще извиваются и, похоже, ищут его своими сенсорами.
Но не успел он представить себя в виде Лаокоона, удушаемого искусственными змеями, как откуда-то сверху упала, однако не разбилась парочка каких-то граждан в камуфляжной хамелеоновке. Свалились они и, отскочив от мостовой наподобие чертиков, заняли позиции за мусорными баками.
Тут же началась стрельба с применением автоматических гранатометов, и весь воздух оказался засыпан мелкой золотистой фольгой — для снижения видимости и увода самонаводящихся боеголовок, как догадался Василий. В атмосферу еще взлетела густая стайка алых шаров, тоже для создания помех меткой стрельбе.
Один из вновь прибывших граждан зацепил Василия каким-то поясом, потом ухватил под правую руку, аналогично поступил и другой человек, только стиснул левую руку.
После этого вс', что было внутри беглеца, куда-то провалилось. Он, едва придя в себя от перегрузки, увидел, что ноги у него болтаются в воздухе, одна туфля даже слетела; а внизу, метрах в десяти, осталась крыша дома с антеннами разных видов. А тот двор, с которого он стартовал в небо, стал просто колодцем, заплывшим золотистым дымом.
Из этого дымка ярким огоньком вылетела ракета; она, прочертив белую линию, разорвалась как будто возле утреннего солнца, но на самом деле бубухнула, уткнувшись в один из алых шаров.
Потом стал стремительно приближаться земля по ту сторону дома, вернее проезжая часть улицы. Вместе с двумя сопровождающими Василий влетел в открытый кузов какой-то большой машины, после чего тот сразу стал закрытым, сомкнувшись над головой. А напарники по недавнему полету сразу исчезли, оставив беглеца-летунца в гордом темном одиночестве.
Лишь когда немного привыкли глаза, стало ясно, что Василий Самуилович находится в замкнутом кубе, на него пристально смотрит зрачок инфравидеокамеры, а все освещение составляет крохотный красный плафон в углу, где гордо располагался унитаз, собственно и составляющий почти всю обстановку «помещения».
Да, здесь был горшок, почему-то мягкий, и надувной матрас, являющий собой лежанку. Присутствовал, как вскоре выяснилось, и столик, представляющий из себя крышку унитаза.
Помимо этого имелись только штаны и джемпер, в которых его уволокли с рабочего места. Плюс одна туфля. Карман брюк, как выяснилось, был порван, и из него исчезла микровидеокамера с записывающим блоком, который мог бы когда-нибудь что-то прояснить.
Похоже, Василий Самуилович снова сделался узником и ему предстояло отбыть в этом ящике неопределенный срок заключения, то ли пятиминутный, то ли пожизненный. Судя по покачиваниям и инерционным нагрузкам, узник вместе со своей камерой куда-то перемещался. Только куда и зачем?
Когда нечего делать, то как правило не о чем думать. Небольшая группка мыслей в конце концов усохла до трех последних, самых стойких: вопервых, ему ничего не понятно, во-вторых, от него ничего не зависит и, в третьих, ясно только то, что он нечаянно стал пешкой в игре каких-то крупных игроков.
Когда человеку не о чем думать, мозг отступает на второй план, а на первый выходит желудочно- кишечный тракт. Владелец желудка, человек Василий, стал отчаянно колотить в борта контейнера, кричать, что ему положено пятиразовое питание, но это ничего не дало. Спертые крики задохнулись в тесном объеме. Василий был фактически в гробу, а в гробу не положено пятиразовое питание.
Гроб на колесиках, да еще с унитазом. Как же смеются наверное те, кто похоронил его заживо. Унитаз там, где нечего есть. «Без говна нет жизни»,сформулировал умирающий мозг последнюю мАксиму. Василий грустно присел на краешек толчка, стремясь хоть как-нибудь использовать его. И тогда заметил небольшую панель напротив. Ткнул ее пальцем и на ней появилась надпись: «Запрос удовлетворен». Через полминуты с тихим шипением панель поднялась, открыв щель. Оттуда выполз разогретый многосекционный паек, вроде тех, какими пользуются солдаты элитных частей.
Василий насыщался медленно и с чувством, стремясь израсходовать как можно больше бесполезного времени. В конце концов, паек сделался просто пустым подносом, узник запихнул его обратно в щель и стал оценивать свои ощущения. Контейнер уже не покачивало, как бывает при автомобильной езде, а лишь мелко-мелко трясло. Похоже, он перемещался по воздуху. Часа через три тряска несколько усилилась, как бывает при снижении воздушного судна.
Неожиданно включилось радио. Оно рассказывало о том, что продолжается перетекание денег из солидных банков в сомнительные финансовые учреждения. Федеральная резервная система США ведет повсеместную их проверку, но причин для лишения лицензии как правило нет. Весьма тревожен и уровень обналичивания. «Чейз Манхэттэн Бэнк» потерял пять миллиардов долларов на игре с куплями-продажами валют, тем не менее правление его до сих пор не приняло решительных мер по прекращению опасных спекуляций. Наблюдается отток капитала с фондового рынка, индекс Доу-Джонса упал за три дня на девять пунктов, а ДАКС на целых пятнадцать. Напротив резко подскочили цены на золото и платину. Экспертам пока неясно, насколько за всем этим стоят исламисты… Штурмовые подразделения бундесвера наконец смогли пробиться во Франкфурте к зданию главного вокзала со стороны Майна. Однако очистка занятых районов от боевиков затруднена повсеместным минированием. Население города страдает от артобстрелов и бомбежек, предпринимаемых командованием правительственных сил, а также грабежей и насилий, проводимых боевиками. До сих пор неизвестно, как долго собираются исламисты удерживать город. Последние несколько дней Мехмет Айдин не выходит в эфир. Возможно, он готовит новую акцию. Есть сведения, что она пройдет в Гамбурге… Волжско-уральское командование сил ислама провело краткосрочную операцию в российском городе Екатеринбурге. Боевики после взрыва главных ворот пытались проникнуть на территорию секретного оборонного предприятия, известного как «Три Тройки». По одним сведениям эта вылазка носила лишь разведывательный характер, по другим — служба безопасности завода дала нападающим достойный отпор. Один высокопоставленный сотрудник ЦРУ, пожелавший остаться неназванным, заявил, что на предприятии «Три Тройки» русские разрабатывают кибернетические импланты и биосимбиоты, вживляемые в так называемых «неживых-немертвых»… На вооружении у моджахедов появилось лазерновирусное оружие. Узконаправленный луч может нести на себе крохотные микроорганизмы в виде вирионов и буквально проталкивать их через разные преграды. Два подразделения полиции, несшей патрульную службу на франкфуртской улице Оффенбахер Ландсштрассе, ослепли из-за сильнейшего вирусного коньюктивита…
Радио еще что-то рассказывало, страшное и поучительное, когда Василий неожиданно оказался в состоянии невесомости. Его чуть не вырвало недавним пайком, но после мощного толчка, который воткнул тело узника в мягкий унитаз, вес, по счастью, вернулся. Однако затем случился еще один толчок — а Василий уже валялся на полу — кости словно вырвались из мяса и рассыпались, органы тоже взлетели, чтобы следом шмякнуться обратно.
