Химия чувств

Я услышала, как с черного входа вошла мама, она вернулась из больницы, я резко выключила свет, и мое отражение исчезло. Мне в это время положено уже быть в постели. Я сняла свою дурацкую блузку, натянула бесформенную майку и спортивные штаны, засунула ящик под кровать и забралась под одеяло, натянув его до подбородка.

Почему некоторые люди буквально светятся, как Бекка? Как им это удается?

Я свернулась калачиком, притворившись, что сплю, и стала ждать, когда мама пойдет наверх.

Но она не шла. Минут через пятнадцать полной тишины мне стало любопытно, что там с ней случилось. Я даже не слышала, чтобы она наливала себе чай или включила телевизор. Я вылезла из-под одеяла, подошла к лестнице и прислушалась. Я начинала волноваться все больше.

— Мам? — крикнула я.

Ответа не последовало, я медленно спустилась по лестнице и вошла в гостиную.

Мама сидела на полу, скрючившись, закрыв лицо руками, плечи сотрясала крупная дрожь — и я все поняла. Не зря я боялась за нее — было видно, что она на самом краю пропасти…

И теперь она в нее провалилась.

Глава 23 Тристен

Я сидел один в гостиной в съемном доме, в котором мы жили вдвоем с отцом — когда он удосуживался показаться, — жевал холодную пиццу и слушал, как дождь стучит по крыше, думая, не промокла ли под ним Джилл.

Следовало бы догнать ее и подвезти, но я так расстроился, когда она убежала. Я разозлился — из-за того, что она побоялась нарушить какие-то дурацкие правила. И из-за того, что она боялась меня.

Я пытался убедить ее, что не сделаю ей ничего плохого. Ни одно чудовище не станет обижать человека столь мягкого и скромного, как Джилл Джекел. Наоборот, даже мне она внушала глубокое желание защищать ее. Иногда я едва сдерживался, чтобы не протянуть к ней руку, утешить и подбодрить ее.

Бросив безвкусный кусок пиццы обратно в коробку, я посмотрел на край стола, где мигал красный огонек беспроводного телефона.

Надо ей позвонить. Уговорить ее хотя бы просто одолжить мне эти документы…

Я потянулся к телефону и подпрыгнул — кто-то меня опередил, и тишину разрезал пронзительный звонок.

— Алло? — недовольно сказал я, думая, что это звонит отец, чтобы сказать мне, что он, как обычно, задерживается и чтобы я его не ждал. Но услышал я не его баритон. Это было мягкое, полное страха и в то же время решительности сопрано Джилл. Она спросила:

— Тристен, ты не мог бы заехать ко мне? Пожалуйста, мне нужна твоя помощь. Срочно.

И хотя не так давно Джилл бросила меня, я повесил трубку и побежал к машине, даже не спросив, что стряслось.

В первую очередь я хотел, попав к ней домой, забрать ящик с записями. Это было основной причиной, почему я сразу же понесся к ней. Но если бы я был честен сам с собой, я бы признал, что меня влекло туда-то и кое-что еще. Точнее, кое-кто еще.

Глава 24 Тристен

— Тристен, спасибо, что приехал. — Дверь передо мной распахнулась, как только я постучал — может, Джилл высматривала меня в окно. По ее глазам и по тому, как она облизывала почти белые губы, я понял, что она сильно встревожена. — Я понимаю, что после того, как я тебя бросила, ты, наверное, думаешь, что ты мне ничего не должен, — добавила она, — но мне больше некому позвонить.

Я вошел за Джилл в прихожую, и она повела меня в гостиную.

— Ничего страшного, — сказал я, и остатки моего раздражения рассеялись. Она была напугана, и казалось, что ей действительно неловко из-за того, что она от меня сбежала, и чем больше я об этом думал, тем меньше винил ее. Я — сильный парень ростом за метр восемьдесят, к тому же я признался, что я — наполовину монстр, и я пытался заманить в пустую темную школу ее, крошечную, беззащитную девушку. У которой к тому же убили отца. — Что случилось? — спросил я.

Ответа не потребовалось. Войдя в гостиную, я увидел мать Джилл — она сидела на полу, обхватив себя руками, словно на ней была надета смирительная рубашка, и тихонько раскачивалась.

— Черт, — пробормотал я, застыв на месте. — И давно она так сидит?

— Уже около часа, — прошептала Джилл, подошла к маме, села рядом с ней на колени и принялась гладить ее по голове. — Я с ней даже поговорить не могу.

— Джилл, — сказал я, — я говорил тебе, что мой отец психиатр, но я сам не знаю, что делать в таких ситуациях.

— Тристен, я понимаю. — Джилл продолжала приглаживать растрепанные мамины волосы. — Но чему-то ты от отца научился. Тебя это хотя бы в шок не повергает и не пугает. Да и мне, в любом случае, нужна от тебя лишь физическая сила.

— Сила? — Я подошел к ним и тоже опустился на колени, посмотрел в глаза миссис Джекел. Они были совсем пустыми. Я отвел взгляд: меньше всего на свете мне хотелось смотреть в эту пустоту.

Джилл была права — и не права. Как она и предполагала, кое-что о психиатрии я знал. Но ее мать меня пугала. Та пропасть, которую я увидел в глазах миссис Джекел, ждет и меня? Сойти с ума — и мой удел?

— Зачем тебе моя сила? — поинтересовался я. Мне полегчало, когда я взглянул в глаза Джилл — ее взгляд был ясным и непоколебимым. Она могла бы впасть в панику, увидев мать в таком состоянии, но она оказалась выше этого и держала себя в руках.

— Я хочу отнести ее в кровать, — объяснила она. — Ты не мог бы мне помочь?

Джилл хотела, чтобы я взял ее на руки, то есть прикоснулся к ее матери.

— Может, лучше вызвать «скорую»?

— Нет, — отрезала Джилл, — срыв у нее уже был, когда умер отец, я тогда вызывала. По страховке нам почти ничего не выплатили, и мне пришлось оплачивать эти счета ни за что из наших сбережений. Мама пролежала в больнице два дня, она там просто спала. Поспать она может и дома, я за ней присмотрю.

Я удивился услышанному. Она была готова ухаживать за матерью? И, что производило еще большее впечатление, сама оплачивала счета? Я был довольно независимым, но финансами в нашей семье распоряжался только отец. Джилл, разумеется, пришлось взять это на себя, ведь отца у нее не стало, а мать была недееспособна. Я легко представил себе, как она выписывала чеки и рассылала их по нужным адресам.

— Тристен, прошу тебя, — настаивала Джилл, — Помоги мне отнести ее на второй этаж.

— Хорошо, — согласился я неохотно. Ну, Тристен, а теперь кто трусил? Кому захотелось сбежать?

— Спасибо, — Джилл поднялась и отошла от матери, которая, похоже, и не заметила, что дочь перестала ее гладить. Миссис Джекел все так же раскачивалась и смотрела перед собой.

Я тоже встал, одной рукой приобнял ее за спину, а другую просунул вод колени. От нее пахло потом, мне пришлось отвернуться, чтобы не чувствовать этот запах.

— Миссис Джекел, идемте, — пробормотал я.

Удивительно, настолько легкой она оказалась. Ужасно хрупкой. Я взял ее поудобнее, но выступающие кости все равно упирались мне в живот. Я ощутил запах ее дыхания, оно было несвежим, как и запах ее