посоветовала ни в коем случае не бросать моей карьеры гонщика ради сомнительных перспектив сниматься в кино.
Своей сердечностью и теплотой эта женщина привлекала к себе многих. Дважды в неделю у нее собирались врачи, коммерсанты, профессора, киноартисты, преуспевающие промышленники и политики.
В этом обществе меня всегда охотно принимали, а я охотно посещал его, ибо мог в нем почерпнуть для себя много поучительного. Там, в уютной и непринужденной атмосфере, мне легко удавалось устанавливать контакты с интересными людьми.
В частности, у фрау Штенгель я познакомился с Гансом Леви, сотрудником газеты 'БЦ ам миттаг', с которым впоследствии написал радиопьесу 'Как человек становится автогонщиком'.
Именно в этом кругу я откладывал в сторону свои защитные очки, сквозь которые видел многое в розовом свете. О главных проблемах жизни здесь разговаривали не поверхностно, но осмысленно, глубоко и трезво.
Как-то зимой 1932 года очень известный в те годы адвокат профессор Альсберг рассказал нам кое-что о графе Хельдорфе. В этот вечер у фрау фон Штенгель собрался самый узкий круг ее друзей: маленький и юркий д-р Брах, директор крупной нефтеперерабатывающей фирмы, д-р фон Ланген, руководитель шоколадной фабрики 'Хильде-бранд' и бывший социал-демократический бургомистр города Каннштата, а также д-р Альфред Рошер, умный и язвительный начальник рекламного отдела фирмы 'Занелла', и я. Все внимательно слушали рассказ Альсберга.
'Я не разглашу особой тайны, — сказал он, — если замечу, что опасности, исходящие от нацистов, вообще и в частности намного больше, чем думает средний гражданин. Хорошим примером в этом смысле является мой клиент граф Хельдорф, которого мне до сих пор, между прочим, всегда удавалось вытаскивать сухим из воды. Правда, пока он еще не совершил убийства, но на его счету бесконечные нарушения общественного порядка, всякие подстрекательства, нанесение телесных повреждений и оскорблений. Граф Хельдорф — выходец из старинного рода саксонских дворян. Его предки были ленниками18 прусской короны, затем королевскими камергерами и рыцарями, которые, как и все дворяне, обороняли 'Запад' и даже получали звания магистров и великих магистров. Сын владельца рыцарских поместий и доменов, он, естественно, должен был служить в одной из привилегированных воинских частей, и поэтому в 1914 году Вольф Генрих граф фон Хельдоф в чине юнкера поспешил встать под знамена 12-го гусарского полка, дислоцированного в Торгау... Ну а сегодня, — смеясь добавил Альсберг,— он добрый командир своих молодчиков. Недели три назад его мать явилась ко мне в состоянии полного смятения и заявила: 'Понимаете ли, мой мальчик просто шалун и повеса, таким он был и останется навсегда'. И хотя я отнюдь но присоединяюсь к такой характеристике моего клиента, — продолжал Альсберг, — все же скажу, что жизнь этого бывшего кайзеровского офицера действительно полна так называемых 'пикантностей'. Подробности его службы в добровольческом корпусе, его участие в жестокой ликвидации поляков и коммунистов наверняка невозможно расследовать выгодным для него образом. Этот, вообще говоря, далеко не бесталанный человек никогда бы не ударился в политику, если бы не пристрастие к карточной игре, начисто разорившей его. В 1926 году Геббельс приблизил к себе этого завсегдатая игорного дома в Монте- Карло и назначил его руководителем берлинских отрядов СА. Вот когда темные инстинкты графа получили свободный выход. Везде, где требовалось вызвать беспорядки или скандал, граф был тут как тут. Помните историю фильма 'На Западном фронте без перемен' в кинотеатре на Ноллепдорфплатце?
Экранизацию знаменитого романа Эриха Марии Ремарка нацисты считали оскорбительной для фронтовиков. Поэтому Хельдорфу поручили во что бы то ни стало сорвать берлинскую премьеру. Вскоре после начала сеанса сотни его подчиненных выпустили на зрителей бесчисленных белых мышей. Началась невообразимая паника, женщины становились ногами на сиденья и истошно кричали. Пришлось включить свет и прервать демонстрацию. И тут же, в кинозале, Геббельс произнес полную фанатизма поджигательскую речь против этой 'пораженческой' картины. Чтобы не дать зрителям собраться на второй сеанс, Хельдорф приказал штурмовикам перекрыть входы в кино и не впускать никого.
Подобного рода 'победы' он любил отмечать с друзьями в различных питейных заведениях, и, как правило, уже через несколько дней мне приходилось заниматься жалобами на неуплату по счету или буйную драку.
Графу вечно недоставало денег, чем воспользовался некто Штайншнайдер. У вас глаза полезут на лоб, когда вы узнаете, чей это псевдоним. Но об этом ниже, потерпите немного. По понятным причинам, и в частности в интересах личной безопасности, этот самый Штайншнайдер становится 'близким другом' обанкротившегося начальника отрядов СА и начинает регулярно приглашать его на какие-то сказочные оргии, устраиваемые на собственной яхте. По ночам в обществе хорошеньких проституток они курсируют по рекам и озерам вокруг Берлина. Хозяин не скупится на расходы, ибо очень уж дорожит этой связью с СА. Он достаточно богат и регулярно сует в карман графа банкноты. Разумеется, незаметно. Ну и кто же, по- вашему, этот господин Штайншнайдер?' — воскликнул Альсберг и обвел нас вопросительным взглядом.
Никто не знал.
'Это Эрик Ян Гануссен, самый знаменитый ясновидец двадцатого века. Теперь он показывает прямо- таки ошеломляющие примеры использования своей 'черной магии' в политических делах'.
Женщины и талисманы
Подобно тому как в средние века маркитантки следовали за ландскнехтами, так нас, гонщиков, сопровождали великосветские туристки, которые всячески стремились выдавать себя за 'своих'.
Особенно мне запомнились две принцессы из какого-то древнего дворянского рода. Назову их здесь Гиттой и Карин.
Их обедневшие родители-'замковладельцы' могли снабжать путешествующих принцесс лишь весьма незначительными средствами. Поэтому их тяга к сенсации, желание находиться вблизи от знаменитых автогонщиков требовали немалых жертв.
Однако они были близнецами, походили друг на друга как две капли воды, и это им очень помогало. Бывало, снимут в гостинице один дешевый номер и спят на одной кровати. Они никогда не проходили мимо портье вдвоем и нередко заказывали только один завтрак. Уничтожив его наполовину, одна сестра уступала место другой и уходила из номера. Все принимали обеих девушек за одну. Несмотря на столь сложную жизнь, сестры не унывали и всегда были веселы. Их нельзя было различить по голосу, по манере разговаривать, даже по интонации, и мы часто ломали себе голову, кого же из нашего брата облюбовала каждая из них.
Но нас ни та ни другая ничуть не вдохновляла, и со временем им пришлось взяться за поиски другого вида деятельности.
Как мне сказали, покинув нас, они увязались за германской командой спортсменов-конников, разъезжавшей по различным турнирам.
Жизнь обеих принцесс несколько оживилась после того как организация 'Сила через радость'19 купила их старинное родовое поместье. Впоследствии поговаривали, что обе сестрички стали агентами разведки...
Честно говоря, нам было не так уж неприятно, когда время от времени с небосклона женской красоты в наш замкнутый мирок проникал луч какой-нибудь яркой звезды.
В дни состязаний и тренировок в строго охраняемый лагерь гонщиков, расположенный за боксами, могли проходить только причастные к нашему делу люди или официальные лица. Правда, всяким ловкачам частенько удавалось пробиться в эту запретную зону, для чего обычно использовались хорошие отношения с механиками или гонщиками, фирмами-поставщиками и промышленниками. А женщинам, особенно очаровательным, элегантным и с налетом 'интернациональности', это было и вовсе нетрудно.
Перед розыгрышем 'Большого приза Швейцарии' в Берне, в первый же день тренировок, мы с удивлением обнаружили двух красавиц, разгуливающих за боксами между машинами. Никто не знал, из какой они страны и с кем прибыли сюда. Я уже успел проехать обязательные круги и вышел из бокса, чтобы достать из машины сигареты. Тут-то я и увидел обеих незнакомок вплотную. Они оживленно разговаривали с Тацио Нуволари, слывшим великим сердцеедом. Его черноволосая голова римлянина и обветренное смуглое лицо производили на женщин неотразимое впечатление. В тот самый момент, когда я увидел Тацио
