стать лучше… Необходимо иметь мощную культуру, но также уметь учиться у других. Культурные изоляционисты — в явном проигрыше. Вспомните о том времени, когда китайский император выгнал из страны британского посла. Кто пострадал в итоге? Китай. Культурная исключительность — опасная вещь». По мнению Рао, открытость принципиально важна, «потому, что вы начинаете ценить людей за их заслуги и способности. Предположим, вы разговариваете по телефону с разработчиком который находится на другом конце света. Вы не знаете, какого цвета его кожа и т. д. Вы вынуждены оценивать людей по их талантам, а не по расе или национальности, и постепенно это меняет ваше отношение к людям — вот что происходит, если вы живете в мире, где главенствуют критерии работоспособности, а не критерии происхождения».
Во многом это объясняет, почему многим мусульманским странам с таким трудом дается глобальное выравнивание. По разным культурным и историческим причинам они плохо приспособлены к глокализации, хотя есть и исключения — Турция, Бахрейн, Дубай, Индонезия, Ливан, Малайзия. Добавлю, что все это — страны с более открытым, «светским» социальным строем. В новом мире, где главным достоинством культуры является способность адаптировать и адаптироваться, остальным мусульманским миром управляет духовенство, буквально запрещающее «идтжихад», то есть истолкование принципов ислама в свете современности.
Рассмотрите саму идеологию бенладенизма. Ее главное кредо — очистить Саудовскую Аравию от всех иностранцев и иностранных влияний. Эта установка диаметрально противоположна всем принципам сотрудничества и глокализации. Племенные культура и мышление, которые по–прежнему доминируют во многих арабских странах, являются антитезой сотрудничества. Каков девиз трайбалиста? «Я и мой брат — против нашего двоюродного брата; я, мой брат и наш двоюродный брат — против иностранца». Под каким лозунгом живут глобалисты, которые заняты строительством сетей сотрудничества? «Я, мой брат и мой кузен, три наших друга детства, четыре человека из Австралии, два из Пекина, шесть из Бангалора, еще трое из Германии, плюс четверо, с которыми мы общаемся только через Интернет и никогда не виделись, — все мы одна глобальная партнерская сеть». В плоском мире разделение труда становится все более сложным, все чаще люди взаимодействуют с другими людьми, которых они не знают и с которыми никогда не встречаются. Чтобы иметь современное разделение труда, приходится все больше доверять чужакам.
По мнению Дэвида Лэндеса, одна из культурных установок, мешающих развитию мусульманско– арабских стран, отношение к женщинам как к существам, являющимся источником греха и опасности, которых ни в коем случае нельзя допускать в публичное пространство или разрешать участвовать в экономических процессах. Когда граждане искренне в атом убеждены, страна теряет свой производительный потенциал. Если мужчинам подчиняются только потому, что они мужчины, это вредно не только для общества, но и для самих представителей сильного пола. Мужчины чувствуют вседозволенность и уже не хотят ни к чему стремиться, развиваться, расти. Подобная форма дискриминации характерна не только для арабских стран Ближнего Востока. Как считает Лэн–дес, различные ее проявления встречаются почти везде, даже в так называемых развитых странах.
Сейчас некоторые либерально настроенные арабские аналитики целенаправленно занимаются проблемой неприятия арабо–мусульманским миром глокализации. Например, 5 мая f004 года в Саудовской англоязычной газете «Араб Ньюс» была опубликована статья журналиста Раида Кусти «Сколько еще ждать первого шага?».
«Сообщения о новых террористических актах в Саудовской Аравии появляются почти каждый день. Всякий раз, когда я надеюсь и молюсь о том, чтобы это закончилось, становится только хуже, — писал Кусти. — Главный редактор газеты «Аль–Рияд» Турки Аль–Судаири, выступавший в программе, посвященной истокам и причинам терроризма, выдвинул в этой связи следующую теорию. Он сказал, что участники многих современных терактов придерживаются идеологии «Джамаа Джухайман», группы, прославившейся в 1970–х годах своим захватом Большой мечети. Джухайманисты видели в других неверных и считали себя вправе убивать их, будь это приезжие с Запада, которых следует вообще вышвырнуть с Аравийского полуострова, или мусульмане, которые не желала их поддерживать. В 1980–х и 1990–х годах участники этого Движения ушли в тень, однако недавно снова заявили о себе. Аль–Судаири лишь забыл задать главный вопрос: «Как мы, жители Саудовской Аравии, намерены с этим бороться?» Если страна не хочет задуматься о глубинных причинах этого явления — что было характерно для нас последние двадцать лет, — пройдет какое–то время, и мы увидим новых приверженцев радикализма. Разве не мы сами создаем этих монстров? Вся наша образовательная система, которая не учит терпимости к другим вероисповеданиям, не говоря о терпимости к другим школам ислама, требует тщательного пересмотра. То же самое касается самой Саудовской культуры, в которой большинство не принимает иного образа жизни и навязывает свои ценности другим людям. Тот факт, что школьникам у нас не объясняют, что на земле существуют другие цивилизации и что мы являемся частью глобального сообщества, а только снова и снова рассказывают об исламских империях, тоже требует переоценки».
Слишком легко забывают, что с экономической точки зрения одной из самых важных добродетелей, которой может обладать страна или сообщество, является культура терпимости. Если толерантность — норма жизни, результатом будет всеобщее процветание. Потому что терпимость — это первое условие доверия, а доверие —фундамент инноваций и предпринимательства. В обществе, компании или содружестве, где люди начинают больше доверять друг другу, происходит только хорошее. «Китай начал свое стремительное восхождение к коммерческим и производственным высотам лишь после того, как пал одиозный и нетерпимый коммунизм Мао Цзэдуна и установился режим, который можно было бы назвать тоталитарным laissez–faire[12], — писал британский историк Пол Джонсон в статье «Форбс» от 21 июня 2004 года. — Другой пример — Индия. Терпимость и особая неограничительность — в природе индуистской религии… Если предоставить их самим себе, сообщество индийцев (как и китайцев) всегда найдет способ процветать. Когда диктатор Иди Амин выгнал из Уганды индийское население, беженцы были приняты в толерантной Великобритании. Сегодня среди них больше миллионеров, чем в любом другом этническом сообществе иммигрантов в Соединенном Королевстве. Это убедительный пример того, чего могут достигнуть люди благодаря трудолюбию, крепким семейным связям и тяге к знаниям, даже если все их предыдущее богатство было разграблено и уничтожено». Были времена, когда процветала и исламская культура — когда она пестовала терпимость, как в мавританской Испании. Однако политические и идеологические лидеры современных мусульманских стран обычно не приветствуют ни терпимости, ни перемен, ни инноваций. Экономит адское развитие исламского мира, считает Джонсон, тормозится в том числе и поэтому.
Здесь мы снова приходим к коэффициенту плоскости. Страны без природных ресурсов гораздо более предрасположены к тому, чтобы благодаря процессу естественного отбора выработать навык открытости новым идеям — потому что для них это единственный способ выживания и развития. Но, к счастью, культура не только влияет на развитие, она способна меняться. Она не «вшита» в ДНК человека, является продуктом контекста любого общества: географии, образовательного уровня, качества руководства, исторического опыта. Контекст меняется, и вместе с ним меняется культура, (укажем, Япония и Германия за последние пятьдесят лет превратились из крайне милитаризированных обществ в мирные, стабильные демократические государства. Бахрейн был одной из первых арабских стран, где начали добывать нефть, и он же стал первой арабской страной, где нефть закончилась. Затем он стал первой страной в Заливе, разрешившей женщинам голосовать на выборах. В эпоху культурной революции Китай был охвачен настоящим идеологическим безумием, а сейчас эту страну можно назвать воплощением прагматизма. Мусульманская Испания была одним из самых толерантных обществ за всю историю человечества. Мусульманская Саудовская Аравия стала одним из самых нетерпимых. В мусульманской Испании были развиты торговля и купечество, люди учились Жить своим умом, а потому — в согласии с окружающими. Саудовская Аравия сегодня может забыть обо всем, кроме нефтяных прибылей. Между тем по соседству с Саудовской Аравией расположен Дубай, город–государство, потративший свои нефтедоллары на то, чтобы стать центром туризма, торговли, строительства, компьютерных технологий — фактически коммерческим центром региона. Дубай по праву считается одним из самых космополитичных и открытых мест на планете: туристы въезжают сюда без визы, суши–баров и полей для гольфа здесь, кажется, больше, чем мечетей. Так что, конечно, культурные традиции важны. Но они укоренены в контексте, а не в генах, и поэтому если контекст меняется и адаптируется к современному миру, то же самое происходит с культурой.
