мы находим не развитие мифологического материала, не заимствование мифа о Таммузе, а разработку тенденции, о которой мы уже упоминали. Смысл этой тенденции заключается в том, чтобы найти свидетельства свершений предсказаний в событиях жизни Иисуса.
Во-вторых, можно сказать, что существование этих древних мифов о страдании, смерти и воскрешении Бога является свидетельством существования глубоко укоренившегося элемента религиозной практики, а именно, осознания того, что нарушены моральные устои вселенной и что только мученическая смерть божества может спасти ситуацию.
Именно в Евангелии от Матфея проявляются мифологические элементы, которые нас, собственно, и интересуют. Все синоптические Евангелия объединяет одна общая деталь, которую трудно считать историческим фактом, а именно – утверждение, что в момент смерти Иисуса сверхъестественная сила сорвала завесу с Храма. Об этом инциденте известный исследователь Нового Завета доктор Додд сказал: «Три синоптических Евангелия повествуют о том, что прямо перед смертью Иисуса на три часа всю землю окутала тьма; Лука добавляет, что темнота эта была вызвана затмением солнца, однако, как уже давно было отмечено, солнечного затмения не бывает при полнолунии». Таким образом, эта темнота является чисто символической деталью. В Евангелии от Матфея мифический элемент усиливается. Помимо двух описанных выше инцидентов, Матфей рассказывает о том, что в результате землетрясения скалы раздвинулись, могилы разверзлись, много тел спящих вечным сном людей поднялись, вошли в «святой город» (Иерусалим) и явились многим после «его воскрешения». Этот отрывок, судя по всему, должен показать, что Матфей или его источник считали, что воскрешение Иисуса произошло сразу же после его смерти, хотя это не соответствует дальнейшей традиции. Следующий мифологический элемент, включенный Матфеем в Евангелие, заключается в рассказе о том, что священнослужители вынудили Пилата поставить стражу у могилы Иисуса и опечатать могильный камень, закрывающий вход в могилу. Когда выяснилось, что могила пуста, еврейские власти якобы подкупили солдат, чтобы те сказали, что пришли ученики Христа и украли его тело, пока сами солдаты спали. Этот любопытный эпизод заканчивается заявлением, что солдаты якобы действовали строго по инструкции и что вера в это была распространена среди евреев во время создания Евангелия. Судя по всему, этот рассказ отражает существовавшие между иудеями и христианами разногласия относительно того, что же произошло с телом Иисуса. То же самое отражено в словах Марии Магдалины: «Они унесли моего господина, и я не знаю, куда они положили его».
Как хорошо известно, изначальный текст Евангелия от Марка внезапно обрывается, либо намеренно, как полагают отдельные ученые, либо случайно, как считают другие, на стихе 8 главы 16 словами: «… потому что боялись». Последние двенадцать стихов этой главы были добавлены позднее. Вот что рассказывает Марк о воскрешении Иисуса: женщины пришли к его могиле в первый день недели и нашли могильный камень сдвинутым, а могилу – пустой. Они увидели молодого человека в белых одеждах, который сидел возле могилы. Он сказал им, что Иисуса здесь нет, что он вознесся и передал для них послание, которое они должны передать его ученикам. Это послание заключается в том, что Иисус встретится с ними в Галилее, как он и обещал им во время последней вечери. Здесь нет никаких описаний явлений Иисуса, поэтому мифологический элемент начисто отсутствует.
В Евангелии от Луки молодой человек, увиденный женщинами, превратился в двух мужчин, одетых в сверкающие одежды. Женщины приняли их за ангелов. Послание, переданное молодым человеком, претерпело значительные изменения, и в нем нет упоминания о встрече учеников с Иисусом в Галилее. Ученики Иисуса, которые все еще находятся в Иерусалиме, отказываются верить рассказу женщин об увиденном. Иисус неузнанным сопровождает двух учеников, которые идут в Эммау, и открывается им, разделив с ними хлеб. Они сразу же возвращаются в Иерусалим, чтобы сообщить об этом всем ученикам, и застают их собравшимися вместе и обсуждающими известие о том, что Иисус воскрес и явился Петру, хотя ни в одном из Евангелий нет описания явления самого Христа. В этот момент Иисус сам появляется среди своих учеников и с трудом убеждает их в своей реальности. Затем, как говорит Лука, в тот же вечер Иисус ведет учеников в Бетан, воздевает руки к небу, чтобы благословить их, и в момент благословения расстается с ними и возносится на небо. Слова «и он был вознесен на небо» в некоторых изданиях опускаются, однако чаще всего они остаются в тексте. Но в Евангелии от Луки есть еще один вариант этого же события, помещенный в Деяниях святых апостолов. Согласно этому варианту, ученики видели Иисуса в течение сорока дней после его воскрешения. В конце этих сорока дней «Он поднялся в глазах их, и облако взяло Его из вида их» (Деяния, 1: 9). Из контекста ясно, что произошло все это на горе Олив. Затем проходит еще десять дней, наступает Пятидесятница, и далее следует описание сошествия Духа. Совершенно очевидно, что хронология событий здесь скорректирована, чтобы воскрешение, вознесение и нисхождение Духа совпадали по времени с иудейским календарем, где между Пасхой и Пятидесятницей проходит пятьдесят дней. В момент вознесения Лука вводит двух мужчин в белых одеждах, которые говорят ученикам, что Иисус вернется точно так же, как и вознесся на небо. Здесь он, очевидно, проводит параллель с двумя людьми в сверкающих одеждах, которых женщины видели у могилы Иисуса. Это та степень, до которой Лука или его источник (устный или письменный) позволил себе использование мифологического элемента в рассказе о воскрешении Иисуса.
Мифологизация того же самого эпизода у Матфея куда значительнее. Согласно его рассказу, женщины приходят на могилу Иисуса не для того, чтобы омыть его тело, а для того, чтобы просто посмотреть на нее. Они видят, как с неба опускается ангел, похожий на вспышку молнии, а одежда его бела как снег. При виде его стражи дрожат от страха и становятся «как мертвые». Ангел убирает могильный камень с могилы и садится на него. Затем он передает испуганным женщинам сообщение, которое является вариантом послания молодого человека из Евангелия от Марка. Марк говорил, что женщины в страхе бежали от могилы и ничего никому не сказали. А вот Матфей говорит, что они хотя и бежали в страхе, но тем не менее испытывали огромную радость и стремились сообщить радостную весть ученикам. По дороге их встретил Иисус и приветствовал их. Они коснулись его ног и поклонились ему. Он сказал, что они не должны бояться, и повелел им передать ученикам, чтобы они шли в Галилею, где они и увидят его. Матфей заканчивает свой рассказ сообщением, что одиннадцать учеников отправились к горе в Галилее, «которую им указал Иисус». И он тоже пришел туда. Некоторые из них сомневались, увидев его, но остальные склонились перед ним. Он сказал, что ему дана власть небесная и земная, и повелел им передать Евангелия всем людям на земле и крестить их от имени Отца, Сына и Святого Духа.
В четвертом Евангелии нет повествования о рождении Иисуса или его крещении, а повествования о страстях Господних и его воскрешении во многом отличаются от рассказов, содержащихся в синоптических Евангелиях. Однако сам характер четвертого Евангелия ставит скорее теологические, нежели исторические вопросы, поэтому мы не станем разрабатывать здесь проблему христианского использования мифов в нем. Однако достаточно нескольких слов, чтобы показать, что вокруг двух основных моментов – вхождения Иисуса в мир и его ухода из него – с самого раннего времени начали концентрироваться мифологические элементы.
Для еврейских писателей, которые описывали историю Израиля, сотворения вселенной, освобождения израильтян из египетского рабства и явления Яхве на Синае, эти события были реальными историческими фактами. Однако их характер как пример божественной активности выделил их из числа рядовых событий. Повествование о них стало проявлением поклонения Богу, культовой деятельности, а язык этого повествования был призван возвеличить и прославить Яхве и напомнить всем израильтянам о его созидательной и спасительной деятельности. После прихода израильтян в Ханаан мифы, которые рассказывали о великих деяниях богов других народов и ханаанских божеств, стали частью древнееврейской традиции, а еврейские писатели использовали язык этих мифов, чтобы описать великие деяния Яхве. Этот процесс получил название демифологизации. Однако правильнее было бы описывать его как создание новых отношений между мифами и реальностью. Мы видим, как мифы получают новую функцию, а именно – функцию внедрения в сознание человека идеи о божественной активности. Причем делается это при помощи аналогий и символов. Этот процесс достигает своего апогея в тот момент, когда божественная активность по спасению человечества достигает кульминационного момента в инкарнации, смерти и воскрешении Христа. Сказать (как это сделали мы), что авторы Евангелий использовали формы и язык мифов, чтобы описать события, которым они были свидетелями, это не значит отрицать реальность этих событий, но увидеть, что эти события принадлежали к порядку вещей, который невозможно выразить обычными способами выражения.
