Около трех часов послышалось чавканье мотора. Лодка, длиной примерно двадцать футов, пришвартовалась к пристани. В лодке находились двое: один сидел у руля, другой осматривался по сторонам.
Конни, как и договорились, стояла у края пристани. Она вышла на свет и приблизилась к воде.
— Послушайте, — обратилась она к сидящим в лодке, — я — Конни, подружка Лотти Фрич. Дело получилось не совсем хорошее, с фургоном случилась авария в двух милях отсюда. Слетело колесо. Лотти просила передать, чтобы вы пошли туда и помогли.
— Действительно? — спросил один. — Где же это?
— Там, на дороге.
Сидящие в лодке обменялись несколькими словами, потом к Конни обратился тот, кто сидел у руля:
— Ладно, я пойду, а он останется в лодке.
Он ушел в сторону дороги вместе с Конни.
Я подождал минут десять, потом стал подкрадываться по траве, наподобие молодого слона. Дойдя до большой дороги, я направился прямо к пристани. Тип сидит на краю лодки и скучает. Я окликнул его:
— Эй! Послушай, ты здесь нужен! Иди сюда и помоги, без тебя не справиться!
— Нет, — сказал он. Мне там нечего делать, я останусь здесь. Я сожалею, что вынужден был быть с ним невежливым, но у меня не было выбора.
— Выходи оттуда, паренек, и побыстрей, а то моя пушка может выстрелить.
Он ничего не ответил и стал вылезать на пристань. В тот момент, когда он выпрямился, я нанес ему удар левой, который заставил его сложиться пополам. Я поволок его к машине и засунул внутрь, потом обшарил его. Он оказался без оружия.
Мне было очень неприятно, что я оставил Конни выпутываться одну, но у меня не было выбора. Я бегом вернулся к лодке, прыгнул в нее, запустил мотор и направился к 'Принцессе Кристабель'.
Была отличная ночь несмотря на то, что было темно. Мотор давал хорошую скорость, и я был доволен, что не отправился на веслах. Я закурил сигарету и стал вспоминать все, что со мной случилось с того времени, как на Хеймаркет меня подцепила Конни. Меня сильно беспокоило то, что могло произойти на борту судна. Я не знал, что случилось с Мак-Фи и Галлатом. И меня волновало, что будет делать Конни с типом, которого увела, и как поведет он себя, когда увидит, что Конни обманула его. А тот, в машине, когда очнется? Было над чем подумать.
Но мне все-таки кажется, что Конни сумеет справиться с тем типом. Кроме того, надо поразмыслить и о человеке, который заперт в подвале дома у Мак-Фи. Он, вероятно, уже здорово соскучился. Но, может быть, он любит темноту?
Путь до 'Принцессы Кристабель' показался мне очень долгим. Наконец, я причалил к корме. С яхты доносился шум.
'Принцесса Кристабель' — большая яхта, роскошная с виду, которая, как видно, построена по заказу какого-нибудь миллионера. Я не знаю, каким образом удалось Гоясу завладеть ею, но она ему приносит огромные барыши.
Мне теперь виден свет в иллюминаторах, и я слышу звуки оркестра. Я подумал, что Гояс делает большие дела, и выключил мотор, так как находился под кормой. Шум доносился из большого салона. Я решил рискнуть и поглядеть, в чем дело.
В лодке лежал канат, и после пяти-шести бросков мне удалось зацепиться и подтянуться к судну. Потом я привязал оба конца каната к лодке и стал карабкаться на борт. Эта работа заняла у меня несколько секунд. В этом месте палуба была безлюдной. Три четверти палубы заняты под салон и другие помещения, и оттуда доносится адский шум…
Я видел пары, одетые в вечерние туалеты, манто, плащи, двух-трех типов в белых курточках, разносивших прохладительные напитки. Когда ветер подул в мою сторону, я уловил обрывки фраз на французском языке, что заставило меня предположить, что Гояс делал остановку во французском порту, прежде чем прибыть в Англию. Или я очень ошибаюсь, или он взял на борт обычную группу посетителей ночных коробок и их подружек. Надо сказать, что Гояс неплохо придумал, появившись здесь со своим блестящим игорным домом, как будто бы находился возле Сан-Педро или другого порта США. Мысль явиться сюда и проделывать эти трюки за пределами британской трехмильной зоны была превосходной. Здесь вы можете делать все, что вам заблагорассудится, не рискуя быть задержанным.
Мне кажется, что я разобрался в комбинациях Гояса. Как вы помните, сначала он вошел в дело Сигеллы, собираясь принять вместе с ним участие в похищении Миранды. Но он хотел получить больше, чем обещал ему Сигелла, и кроме того, был связан с Кастлином. Сигелла вынужден был порвать с ним, так как Кас-тлину он не доверял совершенно, особенно после того, как тот стал героем одной грязной истории.
Моя рука продолжает болеть. Мне кажется, что боль распространилась до самого плеча, и то, что я стараюсь не шевелить ею, не помогает. Если бы не Конни, которая так хорошо сделала мне перевязку, не знаю, что со мной было бы.
Я продолжаю размышлять над тем, где это Сигелла сумел подцепить Конни… Этот тип умен, нельзя не признать, и не особенно падок до женщин. Те парни, которые хорошо знают свое дело, не очень-то выбирают своих красоток. Есть немало гангстеров, которые попадают в лапы полиции из-за того, что ревнивые красотки начинают трепаться, и этот треп доходит до полиции. Но Констанция — это совсем другое дело. Мне было грустно видеть, что она вместе с таким типом, как Сигелла, несмотря на то, что он был по масштабам крупным гангстером и замышлял большие дела, вроде похищения Миранды.
Все эти мысли пришли мне в голову, пока я сидел в тени лебедки, или как там называют эту штуку, и обдумывал план действий.
Я был страшно зол на Мак-Фи, так как не понимал, почему этот идиот не дождался меня, как мы с ним условились. Единственное объяснение, какое я мог придумать, это то, что этот болван Галлат был настолько обеспокоен тем, что Миранда находилась на борту яхты, и так горел желанием попасть туда, что Мак-Фи не смог удержать его и был вынужден сопровождать его.
Я помню, в молодости слышал поговорку: 'Если сомневаешься — воздержись'. Я всегда находил эту поговорку замечательной и всякий раз, когда попадал в неопределенное положение, не спешил, выжидал и, в конце концов, обязательно находил выход из положения.
Мне кажется, что на этом судне полно людей. Я отлично их вижу, и нет никакого сомнения, что большинство из них немало выпило. Зная тот сорт дешевого алкоголя, которым обычно угощает Гояс на своей яхте, мне кажется, что парни эти так нагрузились, что не обратят на меня ни малейшего внимания, если я скользну мимо них. Конечно, если я не встречу самого Гояса, Кастлина или тех, кто мог знать меня лично.
В этот момент как раз открылась одна из дверей, и появилась девушка — высокая блондинка, красивая и сильная в вечернем белом сверкающем платье. Ее волосы были совершенно растрепаны и двигалась она шатаясь, озираясь по сторонам, как человек, который не знает, куда идет. По-моему, это бедное создание или нагрузилось сверх всякой меры или получило хороший удар по голове.
Шатаясь, она приблизилась ко мне, и я решил, что настал момент появиться. Я встал.
— Ну, что ты, малышка, — сказал я ей. — Что же происходит? Что-то идет не так, как следует?
Она посмотрела в мою сторону, и я увидел, что глаза у нее совсем безумные. Она не дурна! У нее красивый рот, но помада ее не совсем того цвета, какой ей нужен, и она все время облизывает губы, которые, видимо, у нее пересохли! Она бросила на меня тоскливый взгляд.
— Мне совсем плохо, — проговорила она. — Скажи-ка, не считаешь ли ты, что Гояс совершенно спятил, занимаясь такими трюками на корабле? Он мог бы как-нибудь устроиться и без этого! В нашем обществе и так достаточно грязных историй.
У нее действительно был такой вид, как будто она сейчас упадет без сознания. Я обхватил ее за талию и помог сесть недалеко от двери.
— Чего бы я не дала за стакан холодной воды! — Жалобно проговорила она.
— Успокойся, малышка. Что тебя так расстроило? Что происходит здесь?
— Эти упрямые бараны… Когда мы покинули американский берег, я сказала Гоясу, что на этом судне случится что-то отвратительное. Он не мог сидеть спокойно там, где ему всегда удавалось делать отличные
