мысли слишком прямо.
— Бай Тьяг, физически мы могли бы уничтожить города. Но поблизости люди. И мы в такой же близости от их кораблей, как города мри от нашего, — он небрежно тронул пальцем кнопку на своем пульте и на экране вспыхнули кадры, запечатлевшие события на Кесрите. Он специально дал задание составить хронику тех событий для молодых регульцев.
Вот на экране появилось лицо человека — Дункан! Дымящиеся руины, рухнувшие башни эдуна, корабли людей, повисшие над развалинами. Сут посмотрел на возбужденные лица.
— Мы не можем говорить на языке мри, — сказал он. — Но показ говорит на всех языках. Чтобы понять увиденное, не нужно знать язык. У нас десять челноков. Четыре из них будут барражировать так, чтобы люди их видели, остальные будут действовать тайно. Должен вам сказать, что во время правления Аланей на Кесрите, люди захватили много ценной информации: записи и ленты. Вся библиотека утрачена нами. Ваш великий Алань спасал машины и молодых регульцев, но позволил библиотеке попасть в руки людей. Конечно, вам кажется, что это небольшая потеря, что такое бедная библиотека в удаленной колонии?! Но вспомните, как быстро Дункан превратился в мри! Регульцы потеряли мало, но люди зато приобрели очень много. Вспомните, что в первые дни оккупации люди совершенно не интересовались нашими машинами, но зато они, как муравьи, набросились на библиотеку.
— Это наша ошибка, — сказала Нань. — Бай, мы совершенно не обратили внимания на это.
— Это произошло потому, Нань, что бай твоего рода не имел опыта, как и Чарн. Я давно понял это, но будучи молодым, я не мог советовать великому Аланю, который не имел никакого опыта в общении с колониями. Он всю жизнь провел дома, на своей планете, в безопасности. Род Хорагов все время занимался колониями. Мы имели дело с людьми, с мри, с их животными. Мы разрабатывали модели поведения в самых разнообразных ситуациях. А у Аланей нет таких моделей. Алани мудры — но в ограниченных пределах. Хораги же имели дело с не регульцами в течение двух тысяч лет.
— Мри, дусы и люди, — с отвращением воскликнул Тьяг. — Что могут обнаружить они из того, что не обнаружили и не открыли регульцы?
— Безмозглый, подумай. Что за мир перед нами?
— Мир мри. Города, хранилища их информации…
— …к которым Дункан уже получил доступ. Мри… они знают месть. И я не хочу быть наследником той мести, которую они хотели бы обратить на Аланей. Но не только этого мы должны бояться. Сколько же информации хранится в городах, которые построены на берегах морей, давно исчезнувших?
— «Мри»… — с презрением сказал Тьяг и ноздри его сомкнулись.
— Здесь хранится память о миллионах лет, — сказала Нань.
— Но мы не можем уничтожить ее, — воскликнул Тьяг.
— Мри непонятны для нас, — сказал Сут. — Мы не знаем их языка. Но, заметьте, что разум мри сходен с разумом людей.
— Что же нам делать, бай?
— Что мы делаем с иррациональностью? Мы устраняем ее из жизни. Чужой разум способен перебросить мостик через иррациональность. Мы этого не можем. Для нас сейчас представляет опасность не оружие, не вражда с мри, нет — нам страшна способность к перевоплощениям среди наших врагов. Помните, когда мы впервые встретились с людьми? Тогда Ставрос полностью перенял наш образ жизни. А когда мри впервые встретились с людьми? Дункан перевоплотился полностью в мри. И очень успешно. Это биологический механизм, с помощью которого выживают эти слабые расы. Всегда находится среди них кто-то, кто в определенный момент перевоплощается во врага, переходит к врагу, кто перебрасывает мостик через иррациональность, кто получает знания врага. Всего одна жертва. Всего одно перевоплощение. Кто из нас, кто из мри может превратиться в человека? Можешь ли ты, Тьяг? Тьяг вздрогнул.
— Мы никогда не сможем стать людьми, — горько сказал Сут. — Алань сделал ошибку, подпустив к себе человека. Но мы можем сделать так, чтобы то, что принадлежит этому миру, осталось здесь, кончилось здесь. Мы можем отрезать эту ветвь, чтобы из этого источника никогда не исходила бы опасность для нас. Мы можем приковать сюда внимание людей, внимание, которое не принесет им никакой пользы. И тем выиграть время для себя.
— У нас один корабль, — запротестовал Моркхуг, — один против трех. Что мы можем сделать?
— До меня здесь правил род Аланей. Сейчас, с моим приходом, род сменился. Мы должны маневрировать так, чтобы извлечь максимальную выгоду из такого положения. — Он поставил на стол пустую чашку и угрюмо посмотрел в лица этих троих. Да, нужно было действовать, и действовать быстро…
Племени не было на старом месте. Ньюн понял это, как только они прошли мимо большого круглого камня, служившего границей их владений… Дусы тоже не излучали ничего, кроме тревоги. Они чувствовали, что преследователи сзади, совсем недалеко. Они прошли большой путь. Дункан сделал, что мог. Он шел с самого полудня, и теперь солнце уже почти скрылось за горизонтом и тени стали исчезать. Дункан шел неровным шагом, дыхание его было громким и хриплым. Иногда Ньюн видел, что он идет с закрытыми глазами. Тогда он брал его за руку и вел его, прекращая свое мысленное общение с дусами, и не желая, чтобы его отчаяние передалось Дункану. Мелеин предупреждала его, что племя может перейти в другой город, в другое место. Нлил уже должен был вернуться назад. Где-то им нужно было отыскать место для отдыха Дункану.
Ньюну было как-то не по себе. Эта пустота… Может она означает смерть, может Нлил не вернулся, может буря погубила всех. Дусы не ощущали смерти, они не могли общаться мысленно с теми, кто не отвечал.
— Сов-кела, — наконец сказал он. — Они ушли. Дункан промолчал и не остановился.
— Нам придется обойти пропасть, — продолжал Ньюн. — Наши преследователи не знают местности, а я — знаю. Этот путь займет у нас целый день. Он небезопасен для наших врагов. Ты держись все время рядом со мной.
— Хорошо, — еле слышно ответил Дункан. Наступили сумерки. В предательском полумраке они пошли по тропе мимо того места, откуда должен был бы их окликнуть часовой. Песок уже почти засыпал тропу. Камни, которые раньше были на виду, сейчас были еле видны из-под песка. Дусы шли впереди, не высказывая ни тревоги, ни ощущения близости мри. Но вот тропа привела их к крутому обрыву, освещенному последним янтарным светом. Ньюн приказал дусам держаться рядом с ними, чтобы они не скатились в пропасть. Дункан при виде этой бездонной пропасти ахнул и Ньюн поспешил к нему, обхватил его рукой за талию и повел по краю обрыва. Дусы, нервно поводили головами, поглядывая вниз, и шли за ними. Они прошли мимо лагеря, где сейчас была только тень, и пошли дальше. Наступала ночь.
— Мы перейдем пропасть здесь, — сказал Ньюн. — Не бойся и не тормози. Он отдал приказ дусам, взял Дункана за руку и они побежали вниз по песчаному склону. Песок скользил под ногами, собираясь перед ними в громадные кучи и тем спасая их от столкновения с камнями. Наконец Дункан упал и просто покатился вниз. Ньюн еще некоторое время держался на ногах, но потом тоже упал. Несколько мгновений они катились рядом, но вот впереди оказался небольшой уступ. Ньюн громадным усилием воли удержался на нем и схватив Дункана за руку, затащил к себе. Дункан упал лицом в песок и мучительно закашлялся. Ньюн сидел рядом, положив руку на судорожно дергающееся плечо Дункана. Дусы прокатились до дна и уже вскарабкались на противоположный склон обрыва, который был более пологий. Они уселись там и стали ждать Ньюна и Дункана. После недолгого отдыха кел продолжили спуск и вслед за ними тоже поднялись вверх. Ньюну очень хотелось, чтобы их преследователи ринулись вниз не дожидаясь рассвета, в темноте. Это наверняка привело бы их к гибели, к вечному забвению. Но если они захотят обойти пропасть, то это даст им время для отдыха Дункана.
— Мелеин, — отдал он мысленный приказ своему дусу… Но ответа не было. Он ощущал лишь беспокойство, которое не покидало его целый день. Ньюн очень устал, но он не мог позволить себе даже поспать — ведь при пробуждении он мог увидеть себя окруженным кел другого, враждебного племени. И все же он уснул. Проснулся он как от толчка и тут же взглянул на небо: сколько времени он проспал. Луна все еще была на небе. Ему показалось, что луна движется, но затем он понял, что это иллюзия, оптический обман.
