пошел Митяю навстречу. Славик перестал дышать.
Кто-то больно толкнул его в спину.
— Забыл, что тебе говорили? Иди! — Славик узнал по голосу Юрчика.
Сделав шаг на непослушных ногах, наш каратист обо что-то споткнулся и чуть не упал. Все-таки к заводилам приблизился, встал неподалеку.
— Тебе в прошлый раз мало попало, что ты опять вышел? — так начал баталию Митяй.
— У тебя, видать, тоже короткая память, — ответил Генчик.
— У меня, может, память короткая, да руки длинные.
Пока оба бойца не сделали ни одного угрожающего движения.
— Раз длинные, значит, укоротим, — пообещал Генчик.
— Это кто же мне руки-то будет укорачивать?
— Найдется человек.
Митяй не на шутку заинтересовался последним сообщением Генчика — он словно бы даже удивился:
— Уж не ты ли?
Генчик не стал скрывать секрета:
— Может, и я. А что, думаешь, не подойду?
— Шурши отсюда, кулек целлофановый! — с презрением отмахнулся Митяй.
— Ты лучше сам ложись, пока тебя не уложили, жертва гербицидов! — не остался в долгу Генчик.
Славик, завороженный этой словесной пристрелкой, совсем забыл о своей роли.
Митяй чуть помолчал, пристальнейше оглядывая противника, и произнес следующие замечательные слова:
— Еще один гудок с твоей пристани, и твои зубы отчалят!
Но Генчик не собирался отступать:
— Счас как дам в бидон — крышка отвалится!
— А канделябром по бакенбардам?
На этом все возможности дипломатии оказались исчерпаны. Митяй отступил на шаг — наверно, для того, чтобы тараном броситься на Генчика. Генчик по-боксерски поднял и согнул руки.
Славик вспомнил про аппаратик. Он выхватил его из кармана, навел экранчик, держа коробочку у живота, на готовую схватиться пару и нажал на красную кнопку. Противники сверлили друг друга глазами, мышцы у обоих были напряжены. Славик бросил взгляд на экран — тот светился.
Митяй выискивал момент для атаки, раскачивая увесистый правый кулак…
Вдруг он опустил ударную руку, а левой почесал голову… Генчик на всякий случай сделал шаг назад.
Митяй наморщил лоб.
— Слышь, Гена, — сказал он, — а ведь у меня к тебе, пока мы не начали к вам собираться, вопрос по делу был… Чуть я его из-за этой заварушки не забыл.
— Ну так спрашивай. — И Генчик тоже опустил руки.
— Вот черт — совсем из головы вылетело. На нашем драндулете кольца надо менять, а у нас — ну ни одного. У вас случайно нет?
Генчик подумал.
— Есть. Вам сколько нужно?
— Да штук хоть… восемь, десять…
— Дадим. А у вас поршни найдутся?
— Поищем. За один поршень четыре кольца — идет? У нас, понимаешь, помидоров навалом, можем на уборке заработать, а наши поршни чуть не весь бензин в дым перегоняют. Ваша машина еще тянет?
— Пока тянет…
Митяй обернулся к своим.
— Ребя, есть кольца! Айда сюда.
Группа неуверенно двинулась к нему.
— Сядем? — предложил Митяй и первым уселся на траву.
Генчик позвал своих:
— А вы чего как в землю вмерзли? А ну шуруйте сюда.
Командиры продолжили разговор о машинах, окружение тоже вступало постепенно в технический — самый занимательный для мужчин — разговор.
Славик стоял все так же поодаль. Единственное, что он догадался сделать, это выключить аппаратик и спрятать его в карман.
— Эй, Славка, — позвали его. — Иди послушай, о чем деловой народ говорит.
Митяй посмотрел на подходящего Славика. Спросил:
— Он что — тоже что-то умеет?
— Жевать, — ответили ему коротко.
Митяй кивнул и больше в сторону Славика не смотрел.
Славик постоял немного и тоже сел. Поддержать разговор он не мог, техники не знал, поэтому слушал и вновь завидовал своим ровесникам, так легко говорившим о карбюраторах, жиклерах, тормозных колодках, 'лысой' резине, сцеплении, которое 'ведет', скоростях, которые 'заклинивает', свечах, зазорах и других удивительных вещах.
И егоровские мальчишки, и михайловские собирались летом в бригады, работали на уборке овощей и фруктов, и у каждой бригады была своя, старенькая автомашина.
И вдруг он вскочил — :вспомнил о зеленой кнопке. Отошел, — никто этого не заметил, — и направил экранчик на командиров, сидящих друг против друга. Держал, кляня себя за то, что не вел счета в первый раз. Сколько держать нажатой зеленую кнопку, чтобы не навредить?
И, видно, не навредил, не успел, потому что Генчик, оглянувшись на заходящее солнце, издал клич:
— Чего мы, как старики, расселись и балаболим, темно уже скоро будет, — а ну давай в футбол!
Собрание мигом раскололось на две команды и началась игра.
Гоняли допоздна. Славик из-за аппаратика в кармане играть не решился. Он болел за своих, удивляясь зоркости деревенских мальчишек, видевших мяч почти в полной темноте.
Счет был 6: 5 в пользу егоровцев, когда Митяй круглой своей головой вбил шестой гол. Мяч летел с углового, может быть, он случайно нашел в темноте голову Митяя, но тот утверждал, что видел его и направил точно в верхний левый угол. В верхнем левом углу, если о нем можно было еще говорить, сияла какая-то звезда.
Игру решили продолжить завтра, но чуть пораньше. Команда михайловцев отправилась домой, егоровские футболисты проводили их до дороги. Там и попрощались.
О несостоявшейся драке никто за весь вечер и не обмолвился, словно она из памяти была стерта, как меловые слова на школьной доске. Славик тоже, понятно, помалкивал.
В Егоровку пришли, когда во всех окнах горел уже свет.
Бабушка и Нинка ждали Славика у калитки.
Внуку и и 'жениху' в два голоса было сказано то, что и говорится в таких случаях. Славику выволочка настроения не испортила, он ее пропустил мимо ушей еще и потому, что ругаться ему было просто некогда: в кукурузе его ждали пришельцы.
— Все получилось! — возбужденно докладывал Славик. — Никто не дрался! А потом все играли в футбол. Неужели это ваш прибор такое смог?
— Расскажи как можно подробнее обо всем. — попросил Грипа.
Славик рассказал, как на поле сражения сближались две армии, как стояли друг против друга, переругиваясь, два командира, как он направил на них экран аппаратика и тот засветился… Как командиры неожиданно сменили тему и заговорили о технике…
— Так… — говорил Грипа. — Так…
