— У тебя талант гримера. — И пожаловался: — А ты знаешь, что мне придется сегодня пьянствовать?
— Человеку, который обхитрил Наг Тусса, — ответил Славик, — и который ходил в латах робота, ничего не стоит справиться с двумя отечественными алкашами.
— Ну да, — Кубик все же сомневался, он потирал шею, словно разминался, шевелил плечами и продолжал гримасничать, — ты не знаешь, что это за сила. И бульдозер свалят с ног.
— Дядя Витя, они же уйдут!
— Никуда не денутся. Ладно, я пошел. Если выйду оттуда живым, позвоню тебе. Встреча во дворе.
— Скамейка алкашей как раз напротив клумбы. Называется: 'Харчевня трех пескарей'. А алкаши выглядят так… — Славик довольно точно обрисовал известную нам парочку.
— Дай мне хоть кусочек сыра на закусь! — взмолился Кубик после того, как понял, с кем будет иметь дело. — Там же, наверно, будет только вяленая рыба.
Откусив от куска сыра, Кубик, еще раз встряхнув головой, вышел. Славик послушал шум лифта, стук двери внизу и пошел в кухню Должен же он в конце концов пообедать. Да и уроки впереди. Что там, интересно, выведает Кубик?
Тары-бары-растабары
Кубик, предварительно забрызгав брюки в луже, вошел в пивную. Пивная походила на заводской цех в середине рабочего дня. За столами трудились изо всех сил мужики и редкие женщины. Они часто поднимали тяжелые кружки, — как, может быть, токарь очередную заготовку, — отпивали глоток-другой и… говорили. Говорили наклонившись друг к дружке, как заговорщики, возили в ажиотаже кружками по мокрой столешнице, размахивая другой рукой, в которой была зажата таранька… говорили. Гул в помещении был как от работы десятков станков.
— Значит так: я завтра посылаю к тебе машину…
— Я ей говорю: что же ты, понимаешь, со мной так?..
— Он тебе заплатил? Заплатил!..
— Сижу, представь себе, один: ни тебе звонка, ни тебе гудка…
— Не может быть! Мои ребята…
— Как другу говорю! Как другу!..
Кубик шел от стола к столику, разыскивая Петю и Гоги-Егора-брата Кондрата. Нашел быстро — Славик описал их точно. Эта пара отличалась от остальных обитателей пивняка бомжеским видом. Но сегодня лицами они выглядели барами, у них, видно, случились деньги. Петруха и Гоги свысока поглядывали на озабоченных соседей, переговаривались скупо и по делу:
— Пиво сегодня не то, что вчера.
— Не то, не то… Чехи его варят на родниковой воде, а немцы — что с них взять, с немцев…
— Взяли однажды…
— Привет, отцы! — лихо сказал Кубик, подходя с столу. — Вижу — хорошие люди, думаю: с кем же еще времечко скоротать…
— Ну, скоротай… — ответил Гоги, внимательно и подозрительно оглядывая подошедшего. Оторванная пуговица на хорошей рубашке и висящий карман его успокоили. У мужика, должно быть, загул.
Художник добыл из внутреннего кармана куртки плоскую бутылочку Bacardi Gold.
— Кудревато живешь, — отметил тот же Гоги. — И с этой граммулей ты собираешься провести день? — На физиономии Гоги-Егора была трехдневная рыжая щетина.
— Во-первых, я уже, — ответил Кубик. — А во-вторых, день зависит и от того, с кем его проведешь. Думаешь, за мной заржавеет?
— Он очень правильно говорит, — закивал Петруха. — Тоже видно хорошего человека. Давай, браток, присоединяйся… — Петруха был уже пьяноват, дневные хлопоты оставляли его с каждым новым глотком.
Шел уже пятый час этого весеннего дня, а Кубик во дворе не показывался. На спинке 'Харчевни' неподвижно сидел понурый голубь, наверно, приболел. Уроки, несмотря на беготню к окну, были сделаны, Славик теперь то просматривал мультяшки, то снова взглядывал на двор. Для верности он смотрел на скамейку в папину подзорную трубу. 'Сколько можно пить?! — возмущенно думал он, видя все того же понурого голубя на ее спинке. Но через минуту оправдывал художника: — Кубик выведывает тайну!' Будь на его месте какой-нибудь взрослый, он сказал бы сочувственно: 'Помоги ему, бедному, бог!'
Угнаться за профессиональными алкашами нормальному человек очень трудно. Кубик уже не вязал лыка, но сумел сохранить свою сверхзадачу в целости, и завел с новыми 'друзьями' разговор о хоть каких- то способах заработать. О себе он сказал, что у него, художника, был в мастерской пожар, все сгорело к чертовой матери, теперь у него ни кола, ни двора, а в голове тоже будто бы все выгорело. И это — пепелище в голове — самое страшное. Для Петрухи эти 'выгорело' и 'пепелище' были бальзамом на его раны, он в знак солидарности крепко пожал Кубикову руку и они выпили еще по глотку из второй по счету бутылки водки, купленной уже Кубиком.
— Чтобы з-заработать, — с трудом повел рассказ-совет бывший кандидат наук, — нужно не терять б- б-бдительности, — последнее слово он еле одолел. — Б-б-дительности, п-понял?
— Но-но, — попытался остановить его Егор, — т-ты ее т-тоже не т-теряй.
— Мне ч-чужих с-секретов не надо! — рубанул воздух свободной рукой Кубик. — М-можете н-не р- рассказывать. А я п-пойду п-посыпать п-пеплом г-голову.
— М-мне говорят, ч-чтобы я м-молчал, — гоняя желваки по лицу, сказал Петруха, — я б-буду м- молчать. Всё! Я т-тоже м-могу уйти. Д-домой! У м-меня т-тоже п-пепелище!
— Об-биделись, — проворчал рыжебородый Егор. — И зря! К-какие секреты?! От него у нас нет секретов! Он — наш! Говори, Петр! Ты у нас к-к-к… к-к-к… к-краснобай.
Его товарищ послушно поднял голову.
— Значит так…
Гоша вдруг забеспокоился.
— Т-ты ему н-не верь, — предостерег он Кубика. — Ни единому с-слову. Он у н-нас ф-фантазер. С- сейчас т-такое т-тебе р-раскажет!
— А б-бабки н-на н-нас с н-неба уп-пали? — возразил его приятель.
Через несколько минут Кубик, стоящий на ногах только благодаря своей сверхзадаче, понял: правило 'Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке', на которое он рассчитывал, делая шаг в логово русского пивняка, срабатывает безукоризненно. Хотя информация была пренеожиданная.
Славик наконец-то увидел в окно Кубика. Тот шел неестественно прямо — было похоже, что бывший матрос и комендор марширует на параде в день военно-морского флота. Однако же повороты его на асфальте двора были широки и округленны, как у боевого корабля в открытом море. С поворотами он все же не справлялся и залетал одной ногой на клумбу. Скамейку-'харчевню' художник пролетел, попытался круто развернуться, но чуть не упал. Неуверенными шагами дошел до нее и плюхнулся…
Славик схватил Кубикову кепку. В лифт он влетел как бомба. И выскочил из него со скоростью снаряда.
— Дядь Вить! — крикнул он, примчав к Кубику. — Ну что?
— Равняйсь! — скомандовал чему-то в себе художник. — Смирно! Извилины, в шеренгу стройсь! Раз- два! Слушай мою команду-у!..
Если бы Славик не знал Кубика, он подумал бы, что тот съехал с ума. Но младший участник полета на Кукурбиту видел своего друга в ситуациях покруче, и просто стал дожидаться, когда бывший моряк остановит на нем непослушные, как у робота при битве на Игаре глаза.
— С-садись рядом, — сказал Кубик. — Н-не з-засти свет, я и т-так н-ничего не в-вижу. И учти: я всего лишь жжж… жжж…жертва эксперимента. П-подопытный к-кролик. Я б-был п-под н-наркозом и сейчас с т- трудом п-прихожу в себя. Т-так что…
