этой катастрофы был блаженный Августин и размышлял о ее причине. Собственно, эти размышления и составляют духовную основу его книги 'О Божьем граде'. Там он развивает другую концепцию истории, дающую и другое объяснение этого крушения Рима. Его причину он видит в некотором порочном принципе, заложенном с самого основания в истории Рима: страсти к властвованию, libido dominandi. Народу, подпавшему этому пороку, говорит Августин, очень трудно от него избавиться: властолюбие толкает его на завоевания, а каждый новый успех увеличивает властолюбие. Тут образуется подобие порочного круга.
Но ведь и западная цивилизация сейчас не имеет никакой другой духовной основы, кроме чувства силы и стремления к власти. Причем в гораздо более широком диапазоне, чем какая-либо существовавшая цивилизация: не только в отношении к другим народам, но и относительно всей природы. Лозунги 'Знание— сила' и 'Победить природу' были сформулированы еще в начале XVII века, когда эта цивилизация только формировалась. И с другой стороны, я еще в своем детстве, помню их повсюду развешенными.
После террористического акта 11 сентября 2001 года, столь же сокрушительного для западного мировоззрения, как и разграбление Рима в 410 году для античного, казалось бы, можно было ожидать роста критических настроений в США по адресу администрации, допустившей такой грандиозный просчет (или грандиозную провокацию). Но администрация сумела избежать такой критики, даже вызвать рост популярности за счет апелляции к этим коренным чувствам. Тогда сразу были указаны 'страны-изгои' и декларирован 'удар возмездия' (несколько дней спустя были найдены менее скандальные термины). Но это обещание падающих бомб, авиационных налетов вызвало воодушевление населения, прилив симпатий к правительству. И только постепенное увеличение потерь в Ираке вызвало упадок этого упоения силой и одновременно популярности правительства.
5. Россия и Запад
Таким образом, положение России сейчас оказывается парадоксальным. Она находится в предельно подчиненной зависимости от Запада, в то время как само общество Запада по всем признакам теряет свою жизнеспособность.
Чтобы оценить это странное положение, естественно попробовать понять его происхождение, то есть генезис западного влияния в России.
Россия имела долгую историю военного противостояния на Западе с Литвой и Польшей. Кульминацией польского успеха было Смутное время, после которого баланс сил склонился в пользу России. Но как раз тогда Россия подпала новому давлению Запада — военному (Швеции, тогда сильнейшей державы Северной Европы) и одновременно культурному. Для многих русских, способствовавших этому влиянию, культурное влияние обосновывалось именно нуждами войны (например, по-видимому, для Петра I). Но для все большего числа русских привлекательными оказывались сами культурные достижения Запада (его искусство, наука, социальная организация).
Сейчас это медленно нараставшее культурное влияние превратилось в полное подчинение, с полной утерей Россией ее индивидуальных черт. Было ли это непрерывным процессом, постепенным накоплением малых изменений? Я уверен, что нет: начиная с 1917 года происходило насильственное насаждение в России западных принципов жизни. Оно производилось организованно и под колоссальным террористическим давлением. Я уже аргументировал эту точку зрения в ряде своих работ и сейчас лишь коротко суммирую свои доводы.
К 1917 году Россия была еще в основном православной, монархической, крестьянской страной. Радикальные изменения совершил именно февральско-октябрьский переворот.
Во-первых, мне кажется, что разделение переворота 1917 года на два этапа, условно говоря — 'Февраль' и 'Октябрь'— не соответствует логике истории. Аналогичные два этапа были и в других революциях: Английской, Французской. Каждый из них равно необходим для успеха революции.
У нас же оба они были связаны с насильственным насаждением западнических концепций. В Феврале это открыто и провозглашалось, было основным идеологическим принципом. В Октябре осуществлялось через победу радикальной западнической идеологии — марксизма. Если духовным оправданием Запада была идеология 'прогресса' — постоянного движения человечества в одном определенном направлении, венцом которого (по крайней мере, на данный момент) является западная цивилизация, то в марксизме этот же принцип преломился, как концепция сменяющих друг друга общественно-исторических формаций, причем опять высшей точкой развития оказывался западный капитализм. Правда, следом за ним виделся социализм, но это лишь в качестве предсказания. Реальные же задачи были те же, которые на 200—300 лет раньше решал в Европе западный капитализм.
В первую очередь это уничтожение традиционного уклада, которым жило общество, в основном крестьянское. Например, в Англии уничтожение свободного крестьянства происходило не менее жестокими методами, чем у нас. 'Работные дома' для бедных мало отличались от наших концлагерей. Был закон, приговаривающий ребенка к повешению за кражу булки (ср. наш 'закон от 7/8'). Только на Западе вся операция растянулась на несколько столетий, а у нас заняла несколько лет, что вызвало 'эффект микроскопа'. В первую очередь новая власть и набросилась на деревню, стремясь подчинить ее 'единому общегосударственному хозяйству'. Такова была цель и комбедов, и продразверстки, и коммун, и других мер. Но тут проявилось то свойство крестьян, что они получают глубокое удовлетворение от своего труда и мучительно воспринимают разрешение его характера. Поэтому они и бунтовали 'против помещиков' — фактически против малоземелья, не дававшего развиваться хозяйству. Поэтому и на меры новой власти они ответили тысячами восстаний по всей России — фактически крестьянской войной.
Ярость противостояния можно оценить, например, по записке Ленина 'Товарищи рабочие! Идем в последний, решительный бой'. Там читаем:
'Волна кулацких восстаний перекидывается по России... Если бы кулакам удалось победить, мы прекрасно знаем, что они беспощадно перебили бы сотни тысяч рабочих... восстанавливая каторгу для рабочих... Так было во всех прежних европейских революциях... Везде кулачье с неслыханной кровожадностью расправлялось с рабочим классом... Никакие сомнения невозможны. Кулачье — бешеный враг Советской власти. Либо кулаки перережут бесконечно много рабочих, либо рабочие беспощадно раздавят восстания кулацкого, грабительского меньшинства народа против власти трудящихся. Середины тут быть не может... Беспощадная война против этих кулаков! Смерть им!.. Рабочие должны железной рукой раздавить восстания кулаков... беспощадное подавление кулаков, этих кровопийц, вампиров, грабителей народа, спекулянтов, наживающихся на голоде!'
В этом же тексте Ленин говорит, что кулаков — не более двух миллионов. С другой стороны, он много раз повторяет, что в истории счет идет на десятки миллионов — 'меньше — не считается'. Это была его любимая мысль. Тогда спрашивается, чем же так безумно опасны эти два миллиона из числа 160 миллионов? У них нет ни бронепоездов, ни аэропланов, ни артиллерии — только ружья, принесенные с фронта, и вряд ли много патронов к ним. Как они могут перерезать бесконечное (!) число рабочих? Получается какая-то бессмыслица, если только 'кулак'— это не эвфемизм, обозначение крестьянства. Вот против него и зовет Ленин в 'последний и решительный бой'.
Конечно, судьба крестьянства была предопределена, как всегда, в борьбе города с деревней. В тот момент, ввиду ряда обстоятельств, они от власти отбились — принеся многомиллионные жертвы. Власть вынуждена была объявить НЭП, принять требования крестьянских восстаний.
Но лет через 7—8 попытка была предпринята вновь и тогда — удалась, причем под колоссальным террористическим нажимом, который опять назывался 'раскулачиванием'.
Аргументируя необходимость массовой коллективизации, Сталин сказал, что без этого невозможно осуществить индустриализацию страны. Это и был лаконично сформулированный принцип западного капитализма: индустриализация за счет деревни.
Таким образом, Россией был принят западный путь развития. Элемент заимствования, подражания осознавался тогдашним руководством. Это проявлялось, например, в лозунгах 'Догнать!', 'Догнать и перегнать!' (выпускались даже изделия со штампом 'ДиП'). Я помню эти лозунги висящими повсюду в
