- А есть сок «Я», суперский такой, мне нравится грейфрутный.
- Грейпфрутовый, дурёха, даунита хромосома! Фуфло, засифанский сок!
- Может возьмём кассетку, у тебя предки как?
- О’кей, только тот раз мы эту купили… «Паприку»-то, туфта какая-то…
- Параша одним словом.
- Возьмём покруче, не эротику, а порнушку, Люльке про лесбиянок!
- Давай тогда канаться, кто пойдёт.
- Ну-у! Опять выпадет Ю-ю, и она опять не пойдёт – она у нас, видите ли, стеснительная.
Ю-Ю застеснялась. И улыбнулась глупо.
- В прокате я вчера брала «Есению» и впридачу тоже какую-то эротику, мне уж и в падлу, лучше на рынке – там всем по фигу; Ю, гони бабло.
Подруги уставились на Джанку.
- Ладно, девахи фанки-джанки! – обычная фраза этой Джанки, - я и
Мы с О.Фроловым (вообще-то его зовут Саша, а «О.Фролов» и «О. Шепелёв» – так мы фигурируем в номенклатуре нашего творческого союза «Общество Зрелища» – ведь «О» намного дебильней, чем «А» – в журнале «Черновик» его даже раз напечатали как «Олега Фролова»; Санич – тоже Саша, более того – классический Сан Саныч, отчество и было модифицировано в прославянскую фамелию, а когда мы с О.Ф. перебрали все её чудовищно извращенные модификации, то кто-то опять назвал его «Саша», но теперь это уже звучало как суперизысканная профанация; не буду воссоздавать этимологию имени «Репа», скажу только, что оно несёт в себе нечто юнисексуальное; и, наконец, главное, что я хотел сказать – какой мозг надо иметь, чтобы придумать себе
- Уть-уть! – пискнул несколько раз О.Ф.
Можно было подумать, что подзывают уток. Я придумал это междометие для обозначения платонического, лишь с легчайшим оттенком-сладострастия, восторга… А развратная, бессовестная Репа испортила его:
- Уть-уть! – развернув весь свой брутальный большой мешок, утробно прорычал-проурчал я, но не сказал, что это своего рода моя сестрёнка; а она меня, конечно, не заметила, что и хорошо, конечно.
Потом мы ненадолго заглянули в рыгаловочку…
(У них) на кассете была надпись от руки: «Практикантка. Лесбо – 13-14-летн.+взросл. NEW». Они запёрлись в квартиру Кирюхи, запёрлись, даже зашторили все окна – было невыносимо жарко, хотя уже почти был вечер.
Девочки развалились в мягких низких креслах, потягивая сок «Я», Кирюха вытащила из холодильника банку пива. После коротких титров показали какую-то школу, уроки, перемены, диалоги – всё по-английски.
- Что за фигня! Переводи, Джан, ты у нас англичанка.
Довольно долго мотали все эти школьные деньки чудесные… потом какой-то бар или клуб, две взрослые девахи, три чувака, на машине, приехали домой (всё мотали), разделись картинно, трое стали одновременно развлекаться с одной, а вторая жеманилась, догонялась сама с собой… (Это смотрели с невольным замиранием).
- Ничё баба – красивая, да?
- Баба! Вот этот чёрненький симпотный, только чмокает так; когда первый ее пёр – не так…
- Да параша, засифан какой-то!..
Далее – ясный день – эта девушка – баба – толстенькая крашеная милашка в очках – с цветочками входит в класс. Панорама ножек перерослых лолиточек. Что-то говорят.
- Урок, - говорит Джанка.
- Первый раз что ли?
- Что первый? (все смеются). Ну да, типа практики, «Практикантка» называется… А есть ещё «Массажистка» - дерьмо, кстати.
(Ещё мотают). Все уходят, остаются одна лолиточка и училка. («После уроков что ли?»). Сидят за одним столом друг против друга – лолиточка уткнулась в книжку, училка томно вздыхает, косясь в окно, подкрашивая и без того размалёванные губы. Ученица, хитро щурясь и улыбаясь, что-то спрашивает.
Училка, манерно жестикулируя, объясняет. (Подружки повернулись к Джанке).
- Она спрашивает, что такое какой-то там французский поцелуй, про который только что прочитала, а она объясняет.
Читает дальше, опять спрашивает. Опять объясняет. («То же самое», - поясняет Джанка). Ещё сидят, училка вся прям вспотела, ученица достает леденец на палочке и мусолит его. Опять спрашивает, та отвечает, двигая губами и что-то показывая руками у рта. («То же самое», - равнодушно поясняет Джанка, и подруги взрываются от смеха, однако перематывать никто не хочет – предвкушают уже – вслывающий до громкого шуршания, внезапно оборванный на секунду смачным причмоком слова «Лаллипап!» фон сигнализирует о наступающей кульминации). Пока они смеялись, лолиточка успела окунуть чупа-чупс у себя между ножек и опять сосёт. Вдруг встаёт и они разговаривают стоя.
- Она так и не поняла, дура, - переводит Джанка, - говорит училке: а вы не могли бы показать. Как так, спрашивает та. Да так, отвечает, просто.
Лолиточка протягивает чупа-чупс училке, открывает ротик, та водит леденцом по ее губам, потом во рту. Вынимает, а ученица длинным языком всё тянется за конфеткой – тут кадр пронизывает ещё один язычище-вдвое-длиннее и они одновременно лижут, лижутся, целуются - очень крупно и долго - при участии леденца! - слюнявятся, чмокаются – лолиточка эта очень развязна: лазает им себе под животик - оголённый, впрочем, рукой училки. Училка запирает дверь, лолиточка ложится на парту, юбочку натягивает на грудь, трусиков нет, училка склоняется над ней, смакуя леденец, периодически окунаемый… Величайшая находка режиссёра – училка отнимает голову от лона своей любовницы, а внутренняя часть бёдер (и даже начало ягодиц, где кожа от трусиков самая светленькая и гладкая) покрыта алыми отпечатками помады. (Зрительницы спохватились раздражённо мотать – разные позы и т. п., тьфу!). Остановка (с громким щелчком механизма видака) – крупным планом крупная жопа училки, в которую чуть ли не по локоть погружается рука лолиточки… Неприличнейшие звуки и стоны. Звуки настолько громкие и недвусмысленные (камера даже из стыда даёт общий план издалека), стоны настолько нестерпимо-надрывные… Тут девушки прекратил просмотр. И вовремя – пришла Кирюхина мать – они едва успели спрятать кассету, расшторить окна и зашторить глазки, в которых всё ещё отражались последние кадры…
# 2. – LЛV–
Ю-ю проснулась, надела халат. Воды не было, солнце пекло из балкона на кухне, в зале храпел отец. Она сидела на унитазе, гладила своё потное тельце. Смывать совсем нечем, вчера даже никто не догадался набрать в ведёрко. Она скатала с себя совсем прилипившиеся трусики и пошла за другими… Блин, трусов-то нет приличных… не-приличных!.. Вспоминались и вчерашние физические ощущения, но непонятно как быть дальше. То, что она почувствовала, то, что она увидела, – лучше б этого не было, плохо, что это есть. Она хотела выпить чай, но воды не было и в чайнике, да ещё на дне плавали какие-то макароны или одноразовая лапша… Она нарыла в вазочке пять рублей мелочью, с трудом напялила юбку с майкой и решила спуститься вниз за газировкой. На лестнице встретился Кирилл – можно сказать сосед, а раньше они учились в одной школе, дружили, теперь он просто смотрит на неё – он старше на два года.
- Ты чё, Ю-ю, ходишь?
- Да так, за газировкой, воды нет опять.
- Чё на наш пятачок не приходишь? Приходи вечером, выпьем, то-сё…
