чтобы не затягивали с церемонией. А то получится как у них с Вейсом — три года были обручены, а потом словно перегорели и расстались. Вейс был механиком в его, Шехема, разведгруппе и Командор как никто знал, каково было Вейсу в ту пору. Он работал как заведенный, старался, как можно дольше оставаться вне Станции. Когда Таян спросил его, почему он не возвращается на Станцию, предпочитая отдыху в домашней обстановке дежурство в походной лаборатории у разлома, Вейс только и сказал, что не хочет попадаться на глаза Лайзе, она будет чувствовать себя виноватой.
— Она изменила тебе?
— Нет, что ты. Просто всё, что было между нами, было моим самообманом. Я ведь с самого начала знал, — она любила другого. Пусть безответно, и безнадёжно, но эта любовь, в один прекрасный день встала между нами непреодолимой преградой. Я понял, что всю жизнь буду завидовать, тому другому и ревновать Лайзу, разрывая ей сердце. Ведь она была искренне привязана ко мне, и ни за что на свете не хотела сделать мне больно.
Таяну очень хотелось спросить Вейса, кого так сильно любит Лайза, но не решился.
— Командор Шехем, вас ожидает на палубе номер три советник Таян Мадук!
Голос из динамика, укреплённого на груди, вывел Шехема из оцепенения. Оглянувшись, он увидел, что стоит около панорамного иллюминатора главного тоннеля Станции и крепко сжимает железное ограждение этого чуда инженерной мысли. Иллюминатор — контактная видовая панель, на которой демонстрировался безмятежный пейзаж земной лужайки, по которой можно было даже прогуляться. Такие штуковины назывались симуляциями действительности и могли смоделировать что угодно, от горного хребта, до океанского дна. 'Надо же, как задумался, совершенно отключился…', — пронеслось в голове Командора. А голос зазвучал вновь:
— Командор Таян Шехем, вас ожидает на палубе номер три советник Таян Мадук! Подтвердите, что слышите меня.
— Слышу, Винс! Буду на месте через пять минут!
— Понятно. И где ты завис, полчаса как должен был явиться в дежурку…
— Прости, задумался. Стою у Панорамы.
— Отдыхаешь, брат? Что, досталось на Совете?
— Да нет, думал о Лайзе.
— О Лайзе Блюм?
— Да…
— А что с ней?
— Она упала в пропасть вместе с подъёмником, трос оборвался.
— …
— Я на встречу к Мадуку, до связи!
Таян отключил связь и бегом рванул к лифту. 'И чего это я разбежался?', спросил он сам себя, 'До лифта каких то двадцать метров…' И тут только до него дошло, что ему снова придётся воспользоваться лифтом Совета, палуба номер три это одна из верхних… Он понятия не имел, что там может, находится, выше девятой никогда не был. Его рука замерла у кнопки вызова. 'А почему собственно я растерялся, меня туда вызвали по громкой связи, значит Советник Мадук, оформил мне допуск' — Таян нажал на кнопку. Двери лифта открылись через секунду.
— Таян Шехем, прошелестел голос Рены, палуба? 3, лаборатория Советника Мадука.
Шехем промолчал, он знал, что если Рене что-то известно, она не сможет ничего сказать пока он в лифте. А собственно что она может знать. Допуск на верхние палубы поступил наверняка автоматически. Скоростной лифт поднимался бесшумно, едва уловимый толчок торможения и вот двери открываются, что там… До боли знакомый голос Рены, уже не такой шелестящий, скорее испуганный:
— Палуба номер три. Лаборатория Советника Мадука…
'Бедная девочка', — подумал Таян, 'До неё тоже видимо дошло, куда я еду в её хвалёном лифте'.
— Таян, это ты? — Прохрипел голос Советника, — нажми на светящуюся панель, на полу, включится свет.
Шехем покорно нажал на светящийся иероглиф, стало светло, и свет был не таким как на нижних палубах — жестковатый голубовато-белый, а тёплый, нежно-жёлтый.
— Иди вперёд по коридору, первая дверь налево, — Мадук закашлялся, и вдруг стало тихо. 'Отключил передатчик', — догадался Командор.
Коридор третьей палубы нечем не отличался от коридоров нижних палуб, та же отделка, те же невидимые светильники, мягко освещали пространство, ровно настолько, чтобы видеть, куда ты идёшь, полное освещение и на нижних палубах использовали редко. Но, что-то всё равно было не так. Да! Эти иероглифы! Они были повсюду, где было положено находиться надписям — 'Смотровой шлюз', 'Большой шлюз', 'Верхнее освещение', Таян по опыту угадывал их значение. Что-что, а Станцию он знал, как свои пять пальцев, мог передвигаться по нижним палубам с закрытыми глазами…
А вот и первая дверь налево. Закрыто. Командор прикоснулся к светящемуся иероглифу, створки покорно разошлись…
— Проходи, Командор. Мадук стоял возле самой двери на гравитаторе и поэтому казался гораздо выше Шехема.
— Не робей, парень! Ты всё ещё на Станции! — Мадук смеялся. Таян покраснел до корней волос. Он понял, что у него было глупейшее выражение лица.
— Извините Советник, я первый раз поднялся выше девятой палубы…
— Знаю, знаю!
Мадук провёл гостя в отдалённый угол, почти пустого помещения лаборатории. Пульт мощного компьютера, круговая панорамная панель и длинный стеклянный стол, заваленный распечатками каких-то расчётов. Мельком взглянув на них, Таян рассмотрел всё те же иероглифы. Маленькая арка в стене словно растворилась, открыв проход в небольшую комнату, обставленную вполне по-домашнему — диваны, кресла, столики на колёсах, видовая панель на стене, в закутке на манер старинного бара, модулятор пищи, полки с посудой. В углу ширма, разрисованная какими-то яркими птицами и животными похожими на крокодила из Станционного зверинца только с крыльями. Мадук проследил взгляд Командора.
— Там я сплю и не люблю застилать постель, поэтому поставил ширму.
Шехем мысленно усмехнулся. От кого прятать неубранную постель, если годами живёшь здесь один?
— Присаживайся, сейчас я приготовлю чай.
Советник медленно поплыл к своему бару. Таян ещё раз огляделся. Он сразу и не заметил, под панорамной панелью какое то углубление в стене, отделанное аркой с широкой каменной полкой сверху. В углублении горел огонь, от комнаты его отделяла ажурная железная решётка. На полке стояли, какие-то фотографии, он такие видел только в библиотечном музее. На старинных снимках он разглядел молодых людей в станционных скафандрах, пожилую чету в старомодных нарядах, молодую женщину с ребёнком на руках. 'Кого-то она мне напоминает', — подумал Таян, но не успел, как следует разглядеть снимок, вернулся Советник.
— Это симуляция камина. Были такие особые печки в старину. Люблю смотреть на огонь. Знаю, что искусственный, сам рассчитывал программу режимов горения и всё равно приятно иногда посидеть около него — упорядочивает мысли, знаешь ли.
Хозяин поставил на столик круглый поднос, в изящных чашечках дымился чай.
— Ну, вот теперь можно и поговорить. Сначала я хочу, чтобы ты спросил меня обо всём, что тебе было непонятно в Комнате Совета.
— Да… С Лайзой… Как это произошло?
— Этого никто не ожидал — в считанные секунды маленький подъёмник рухнул в пропасть, перед глазами разведчиков промелькнуло удивлённое лицо Лайзы. Удивлёние и никакого страха! Пропасть в проломе считается бездонной и поэтому ничего удивительного, что до сих пор, спустя сутки, чуткие приборы так и не уловили звука удара о землю. Но и крика тоже не было слышно. Видимо подъемник, всё ещё продолжал свой полёт в пропасть. А Лайза либо в шоке, либо уже мертва… Я сам просматривал несколько раз запись произошедшего и каждый час мне докладывают показания приборов возле
