летит в нашу сторону! Нам нужно уходить! Трево…
Удар солнечной плазмы, был такой силы, что сбил Станцию с орбиты, как футбольный мяч, и, подхватив, понёс прямо в жерло огромного извергающегося вулкана. Внешние датчики моментально оплавились, не рассчитанные на контакт со столь высокими температурами окружающей среды. Люди, не выдерживая колоссальных перегрузок, один за другим начали терять сознание. Станция стала неуправляемой, и некому было зафиксировать удар о поверхность, вернее то, как Станция, пройдя через колоссальное жерло доисторического вулкана, пролетев ещё километров, пять вниз в огромном разломе, просто утонула в вулканическом пепле. Это то её и спасло от разрушения. Смешавшись с солнечной плазмой, лава сомкнулась над Станцией, навеки запечатав её в чреве молодой Земли.
Мадук замолчал. Он внимательно смотрел на Командора, и пытался угадать, что за чувства сейчас владеют этим молодым человеком. Шехем сидел, крепко сцепив пальцы рук и не отрываясь, смотрел перед собой.
— Сколько лет прошло с тех пор, Советник?
— По станционному времени четыреста тридцать два года. На поверхности Земли три миллиарда…
— Я не понимаю, Советник, почему такая разница…
— Ты забываешь, сынок, что Станция это машина времени.
— Но ведь вы сами говорили, что перемещаться в будущее невозможно.
— Невозможно с первоначальной технологией, придумали другую.
На прозрачном пульте замигала красная лампочка. Мадук резким движением нажал, какую-то кнопку.
— Слушаю.
— Советник Мадук, приборы только что зафиксировали, на дне пропасти какой то звук похожий на всплеск. Эхолокатор определил глубину в семь километров.
— Интересно, если это достиг дна подъёмник Лайзы, то с какой скоростью он падал…
— Чуть меньше трёхсот метров в час, Советник. Мы пытаемся смоделировать эту ситуацию. Может, поймем, почему он так парил, как в замедленной съёмке.
— Спасибо Лекс! Разведгруппа Командора Шехема, будет на месте через два часа. Я прибуду вместе с ними.
— О, ваш правнук взял вас собой?
— Не просто правнук, а четыре раза правнук. — Советник выключил связь. — Болван этот Лекс!
— Так вы мой…
— Да, Таян. Ты не рад такому родственнику как я?
— Но это так неожиданно, за один день столько всего навалилось… И как вам удалось прожить так долго?
— Это я тебе объясню позже, как и всё остальное. Ты в порядке, мой мальчик? Может, останешься на этот раз, и группу поведёт кто-то другой?
Командор резко поднялся.
— Нет, Советник, это моя работа и я справлюсь с ней при любых обстоятельствах.
— Я так и знал. Можешь говорить мне ты и звать меня просто дедушка. Даже при посторонних. Мне до смерти надоел станционный официоз, из-за которого я уже много лет разлучён со своей семьёй. Ну, пошли, тебе ведь нужно ещё собраться. А продолжим при первом удобном случае.
Глава III Конец одиночества
Лайза открыла глаза. 'Кромешная тьма. Почему так ноет плечо? Где я, в конце концов?'. Лёгкий всплеск воды озадачил девушку. 'Я в снаряжении, значит где-то вне Станции. Надо включить фонарь на шлеме'. Пошарила на груди, пульт оказался на месте, но кнопку, включающую фонарь заклинило. Раз за разом Лайза нажимала на кнопку, но свет не включался. 'Да что же это я, надо связаться с Паривой…' — кнопка связи поддалась легко, но в динамике вместо привычного аккорда — 'Сигнал принят', раздалось непонятное шипение и через секунду голос робота:
— Связь не работает, вы слишком далеко от Станции. Связь не работа…
Лайза дала отбой. 'Интересно, как далеко и как сюда попала?' Снова нажав на кнопку фонаря, ей пришлось зажмуриться, так неожиданно ярко вспыхнул свет. Осторожно приоткрыв глаза, она увидела, что лежит на полу в кабине подъёмника и он плавно покачивается, как будто находится в воде. Стёкла кабины сильно запотели, вода уже стекала на пол и собиралась в углу в небольшую лужицу. 'Если так пойдёт дальше, я захлебнусь. Если конечно не выберусь из подъёмника'. С трудом поднявшись, Лайза подошла к стеклу и смахнула с него воду. 'Ничего не видно, надо опустить стекло'. Рычажок с трудом, но повернулся, и стекло медленно поползло вниз. Струя горячего воздуха хлынула в кабину. Через систему вентиляции проникла в дыхательную систему скафандра и обожгла Лайзе дыхание. 'Вот потому то стёкла и запотели'. Пришлось немного повозиться, прежде чем удалось перевести вентиляцию на охлаждающий режим. 'Вот так лучше'. Стекло уже почти опустилось, открывшееся отверстие было разделено на половины, какой то блестящей линией. Девушка протянула руку, 'Да это же трос, на котором был закреплён подъёмник! Он что оборвался?' Когда она выглянула из подъёмника, свет фонаря упёрся во что-то чёрное, расстояние до этой черноты было примерно метра три, но разглядеть было ничего нельзя, как будто свет поглощался, а не отражался. Лайза наклонила голову и увидела, что подъёмник действительно находится в воде и медленно плывёт. Вода в этой непроницаемой тьме тоже казалась непроницаемо чёрной. 'Наверное, какая то подземная река. В кейсе есть подводные шашки! Надо посмотреть далеко ли до дна'. Кейс оказался на месте. Все пять подводных шашек были целы. Сорвав колечко, Лайза крепко зажала шашку в кулаке и резко отбросила её в воду подальше от подъёмника. Шашка мгновенно вспыхнула, секунд пять крутилась на месте, освещая окружающее пространство, затем начала неторопливо погружаться. Полностью окунувшись в воду, шашка разгорелась ещё ярче и быстро пошла вниз. Но Лайза успела разглядеть, что действительно находится в подземной реке, совсем недалеко от берега, он был крутой и состоял из какой то гладкой породы с матовой поверхностью. Шашка всё глубже уходила вниз, освещая пространство вокруг себя примерно на метр. 'Просто вода. Через пятьсот метров шашка догорит и должен сработать радиочип'. Но свет шашки вдруг остановился. 'Значит уже на дне и здесь неглубоко'. Подъёмник отплыл от места, где Лайза выбросила шашку, и света больше не было видно. Через какое то время в динамике раздался противный писк. 'На радиочип попала вода, значит, шашка догорела. Куда же я плыву'? Выглянув из кабины, Лайза поняла, что бесполезно вглядываться вперёд, свет фонаря терялся в непроницаемой тьме. 'Подниму стекло и погашу фонарь, аккумулятор заряжен на двенадцать часов работы. Буду время от времени включать свет и осматриваться'. Лайза достала надувной резиновый коврик, на который обычно ставили кейс, чтобы тот не двигался по полу подъёмника из-за вибрации во время быстрого подъёма или спуска, расстелила его и, свернувшись калачиком, крепко уснула. Казалось, что она не спала несколько суток, такая страшная усталость вдруг навалилась на неё.
Лайза вошла в подъемник, но он раскачивался и вибрировал. Командир Парива приказал ей опуститься на точку запуска зонда на ручной тяге — электричество отключилось. Она дёрнула за рычаг и кабина жалобно скрипнув, поползла вниз. Вот и точка, Лайза нажимает на тормоз, подъёмник не слушается, он продолжает опускаться вниз. Парива что-то кричит ей сверху, но Лайза не может разобрать его слов, всё сливается в какой-то свист. Свист становится всё громче, теперь это не свист это рёв падающей воды. Девушка изо всех сил дёргает за ручку тормоза, но тщетно, подъёмник уже погружается в чёрную непрозрачную воду. Крик отчаяния, но спасать её некому, резкий толчок. Лайза проснулась. Подъёмник обо что-то зацепился и теперь не двигается. Мимо с рёвом проносятся потоки воды. 'Господи, откуда здесь свет'? Поднявшись на ноги, она разглядела впереди размытое пятно света. 'Может, поток где-то повернул, и меня вынесло к разлому. Там, кажется, тоже есть водопад'. Снова треск это волна таки сдвинула с места подъемник, и он не поплыл даже, а пополз, царапаясь о каменистое дно. 'Значит здесь неглубоко, интересно, далеко ли до водопада и выдержит ли кабина удар об воду?' Но подъёмник почему-то свернул в сторону от грохочущей воды, и неторопливо поплыл в строну света. Лайза опустила стекло и
