И она, со своей стороны, крепко взялась за рельефный задел.
Они потянули.
– Эй, эй, – тревожно сказал старшина.
– У него двое детей, – предупредил Денис Иванович. – Один по КамАЗам рисует, весь в мать.
–Эти способности переходят по наследству, – победно откликнулась Армада Петровна, форсируя притяжение.
И тут от дверей прозвучал новый голос, который можно было бы назвать голосом Командора, не будь он колоратурным сопрано:
– Кто это так хрустально сказал «Эй, эй»? Вы не могли бы интонировать «Я так безропотна, так простодушна»?
– Нет! – выкрикнули единым фронтом Армада Петровна с Инессой Александровной.
И тогда…
…………………………………………………
…………………………………………………
– Это и есть ответ на вопрос, почему побеждает владеющий шлангом? – спросил Генподрядчик.
– Да, – ответил пасечник.
Глава четвертая,
В то время как происходили вещи, известные читателю из предыдущих глав, в том же доме, во втором подъезде, на шестом этаже снимали квартиру четыре сантехника.
Сначала сантехников было три, а четвертый был отдельно и даже с ними пикировался, но потом однажды на них напали пятеро электриков, и тут он выскочил: «Ребята, я с вами» – и с тех пор что-то прорвалось в их отношениях, какая-то преграда рухнула, и они стали друзьями – не разлей вода, так что где были трое, там непременно был и четвертый. И за квартиру он вносил одинаково со всеми.
Накануне описанных событий они, не будучи заняты на работе, играли в вист.
– Мне это надоело, – сказал четвертый сантехник, откладывая карты.
– Мы понимаем твои чувства, – сказали ему три сантехника: – поддержание светских связей кажется подчас несносным бременем. Но поскольку английский посланник прислал передать, что он нынче занят и быть не может, то придется тебе доигрывать. Бери карты-то.
– Нет. У вас много не выпонтируешь, а, кроме того, это унизительно. Как единственные разумные среди эукариотов, мы не можем так расточать жизнь.
– Как человек, обладающий клеточным ядром, – поддержал его средний сантехник, – и подлинный эукариот своей Родины я вынужден солидаризироваться с нашим пылким товарищем. Так нельзя.
– И кто вам мешает жить по-людски? – спросил старший сантехник.
Они задумались и единогласно сказали:
– Автор.
– Наш автор? – удивленно переспросил старший сантехник, в общем, свыкшийся с его существованием и начинавший утро с краткой молитвы: «Можно сегодня без перипетий?»
– Кто же, – убежденно скрепил средний сантехник. – Ты посмотри на него. Стране пора узнать своих героев. – Он прочел из первой главы про половой диморфизм. – Ну что это? Что это за балаган? На какую аудиторию это рассчитано? А вот еще, – он порылся, нашел и с раздражением прочел: «Последние полторы минуты наградили его» и далее. – Элементарные требования вкуса и пристойности, – элементарные, повторяю, как дыхание, – они где делись вообще?
– Там же, где платье и свирель, я полагаю, – негромко предположил младший сантехник.
– Ну, разве что где свирель, – согласился средний сантехник. – В других местах искать бессмысленно.
– А по сусекам скребли? – с интересом спросили другие сантехники.
– Устала рука, – отчитался средний сантехник. – А вот тут посмотри. – Он показал непосредственно старшему сантехнику, не рискуя оглашать. Тот пробежал глазами и констатировал:
– Нечеткость нравственных оценок. – Он сверился с кодексом и оповестил: – До трех лет.
– А если на поруки коллективу? – заволновался младший.
– Мухомор тебе вареный, а не на поруки. Не в такое время живем.
– В общем, конечно, если без крайностей, – сказал четвертый, – то нельзя не согласиться. Сюжет не пальпируется. Одни разговоры в царстве мертвых. Ответственности мало, вот что – ответственности!
– А это вот? – бурлил средний. – «Отягощенная отчаянием Аксинья, не помня себя, отдалась ему со всей бурной, давно забытой страстностью…»
– Погоди, – негромко сказал ему старший сантехник, – этого он еще не написал. Это только к двадцать третьему февраля. И то если успеет. У него все сроки срываются.
– Почему у него сроки срываются? – не утихал средний сантехник, которому решительно все не нравилось в его авторе. – Почему вечно дисциплины никакой?
– Ему во втором семестре литературу Франции читать. Для переводчиков.
– И что?
– Готовится. Лекции пишет про шансон де жест. Перечитывает у Гюго эпизод «Гаврош в слоне». Нервничает вообще.
– Яркий пример, – резюмировал средний сантехник, – как преподаваемый предмет не облагораживает лектора. Люди, читающие теоретическую механику, надменны с нижестоящими, а преподаватели комбинаторики норовят проехаться в трамвае бесплатно. Он же читал Расина – почему это не привило ему ответственного подхода к слогу? Он листал госпожу Лафайет – почему лицо его не исказилось, а глаза не вылезли из орбит?
– Ошибка в посылке, – отметил четвертый. – Не факт, что они не повылезли. Кто проверял?
– Это верно, – серьезно поддержал младший. – Отсутствие обратной связи – благодатная среда для произвола.
– И невнятицы, – добавил средний. – Что это там ему снится про мочалку?
– Ну, этот сон ему сулит печальных много приключений, – сказал старший.
– Это вы зря, – возразил младший. – Тут как раз все понятно.
– Так объясни, любимец Тани, – неприязненно сказал средний, внезапно утрачивая сочувствие в аудитории.
– Ну, тут так, – с воодушевлением начал младший. – Я в общих чертах. Сон подростка про мочалку связан с подсознательным страхом мужской ущербности, воспринимаемой как поражение в правах. Исходная ситуация задана нарциссическим мотивом мытья в ванне: это модель идеально замкнутого общества, где сновидец создает свое социальное восполнение (отражение) и не нуждается ни в ком больше. Излишне говорить о связях этого локуса с подростковой сексуальностью, тем более что ванная обычно запирается изнутри, отличаясь этим от жилых помещений.
Остальные сантехники синхронно опустили головы с глубоким вздохом.
– Я тут на днях ковырялся под одной, – допустил старший тяжелое воспоминание. – Чуть шею не вывихнул. Среди мокриц, как сказал Иннокентий Анненский.
– А я слышал, он сказал «среди миров», – встрял четвертый.
– Одно другому не мешает, – веско возразил средний. – Это он астрономам сказал то, что ты случайно слышал, а к нашей аудитории обратился, учитывая профессиональную специфику. Поэт такого уровня отзывчив к самым разнообразным явлениям и ремеслам.
– Можно, я продолжу? – сказал младший, насильно возвращая публику к демонстрации интерпретативных техник. – Разрушающее вторжение в этот замкнутый мир описано средствами
