Рудольф Штайнер
Евангелие от Матфея
Цикл из двенадцати докладов, прочитанный в Берне с 1 по 12 сентября 1910 г.
ПЕРВЫЙ ДОКЛАД. Берн, 1 сентября 1910 г
Вот уже в третий раз нам представляется возможность говорить в Швейцарии об основном событии в истории Земли и человечества. В первый раз в Базеле нашей темой было Евангелие от Иоанна, во второй раз — Евангелие от Луки. И наконец, сегодня мы посвятим наше исследование Евангелию от Матфея.
Я уже не раз отмечал, что повествование о пришествии Христа не без причины дошло до нас в четырех памятниках, которые как будто в некотором смысле между собой расходятся. Это обстоятельство, дающее повод современному материалистическому мышлению к отрицательной и разрушительной критике, для антропософии имеет самое большое значение. И действительно, никому не подобает судить о каком- либо человеке или факте, если изучение их проводилось с одной точки зрения. Я часто пользовался в связи с этим следующим сравнением: когда дерево сфотографировано с одной стороны, никто не сочтет такую фотографию точным, всеобъемлющим изображением этого дерева. Если же наоборот, дерево было заснято с четырех разных сторон, мы имеем четыре различных снимка, которые, быть может, очень отличаются один от другого, но в целом дают полное представление о дереве.
Если это так очевидно в отношении какой-то вещи, можно ли вообразить, что событие, относящееся ко всему становлению бытия, решающее событие для человечества, могло быть понято из описания его только с одной точки зрения?
Не противоречия выступают из повествования всех четырех Евангелий. Каждый из их авторов прекрасно понимал, что он был в состоянии описать это величайшее событие всего лишь в одном из его аспектов и что человечеству подобает так увязать между собой эти различные описания, чтобы постепенно получилась полная картина. Будем же терпеливы и постараемся подойти к изучению величайшего события в земном развитии, опираясь на четыре повествования, известных под названием Евангелия Нового Завета, чтобы извлечь из них по возможности наиболее полное познание этого события.
В других циклах докладов вы получили представление об истоках различия точек зрения четырех Евангелий. Но прежде чем говорить хотя бы даже о внешней характеристике этих их отправных точек, я хотел бы подчеркнуть, что не собираюсь пользоваться приемами, обычно применяемыми при изучении Евангелий. Чаще всего вначале приводятся исторические источники; мне же представляется лучшим все, что можно сказать по поводу возникновения Евангелия от Матфея, отнести в конец нашего цикла докладов. Ибо очевидно, — это подтверждается на примере других наук, — что нельзя постичь истории какого-нибудь явления, не зная, что представляет собой само это явление. Какой смысл, например, можно было бы извлечь из истории арифметики, ничего не зная о самой арифметике? Исторический обзор следовало бы всегда помещать в конце исследования, всякий иной метод идет вразрез с естественными требованиями человеческого познания. Будем же считаться с этими требованиями и попытаемся исследовать содержание Евангелия от Матфея, прежде чем воссоздадим историю его возникновения.
Когда человек отдается воздействию — хотя бы поверхностному — Евангелий, он чувствует различия в их языке, в способе описания событий. Если, в частности, вы прониклись содержанием моих докладов о Евангелиях от Иоанна и от Луки, эти различия в методах изложения станут для вас особенно ощутительными. Когда человек предпринимает изучение Евангелия от Иоанна, когда он стремится постичь содержащиеся в нем высочайшие поучения, его охватывает их духовное величие. Ибо Евангелие от Иоанна раскрывает нам высочайшие вершины, до которых может подняться познание, мудрость. Перед душой встают божественные высоты вселенского бытия, и человек говорит себе: «Как бы я ни был ничтожен в моей человеческой сущности, Евангелие от Иоанна родит во мне предчувствие величественного мира, в котором я не чужой, оно переполняет меня чувством бесконечного».
Когда мы говорим о Евангелии от Иоанна, нашу душу пронизывает прежде всего духовная высота космических существ, родственных человеку.
Вспомним чувства, вызванные в нас изучением Евангелия от Луки. Они были совсем другого характера, не правда ли? Когда мы раскрываем душу благовестию евангелиста Иоанна, нас, словно магическое дуновение, пронизывает предощущение духовного величия. Евангелие же от Луки, наоборот, излучает душевное тепло, нам раскрывается внутренняя жизнь, которая во всей насыщенности может быть принесена в мир силами любви, силами самопожертвования, — если мы проникнемся этими силами.
Если Евангелие от Иоанна описывает нам сущность Христа Иисуса во всем Его духовном величии, Евангелие от Луки раскрывает бесконечную, безмерную способность к жертве, и мы начинаем понимать, что развитие вселенной и человека обязано этой жертвенности любви, которая животворит и одухотворяет мир наряду со многими другими силами. Стало быть, под впечатлением Евангелия от Луки в нас оживает и звучит жизнь чувства, тогда как из Евангелия от Иоанна исходит сила познания, раскрывающая изначальные божественные причины и цели.
Евангелие от Иоанна обращается главным образом к нашей мысли, Евангелие от Луки — скорее к сердцу. В этом можно убедиться, изучая в отдельности каждое Евангелие, и мы намеренно в наших очерках об этих документах особо подчеркнули основной характер каждого из них.
Человек, прислушивающийся только к нашим словам, не уловит всего, что заключалось в наших докладах: язык и тон в каждом цикле были иными — в зависимости от его темы.
Приступая к Евангелию от Матфея, мы снова должны найти другие слова, другой язык. В Евангелии от Луки мы видели, как в определенный момент человеческого развития все силы, которые мы зовем любовью к человечеству, были сконцентрированы, чтобы пронизать Существо, жившее в начале христианской эры под именем Христа Иисуса. Если же мы отдадимся хотя бы поверхностному влиянию Евангелия от Матфея, мы заметим, что оно развертывает перед нами более подробную и разнообразную панораму, чем два и даже три остальных Евангелия. Ведь когда мы приступим к изучению Евангелия от Марка, мы убедимся в том, что и его описание также сделано под одним конкретным углом зрения. Если евангелист Иоанн раскрывает духовное величие Христа Иисуса, если евангелист Лука показывает всю силу Его любви, то из описания евангелиста Марка выясняется главным образом Его созидательная сила — та созидательная мощь, великолепием которой просветлена ширь Вселенной. Эта сила у евангелиста Марка производит даже несколько подавляющее впечатление — так она могущественна. Стоит только хоть немного по-настоящему понять это Евангелие, как мы почувствуем себя словно опрокинутыми дуновением космических сил, направленных на нас со всех сторон.
Итак, Евангелие от Луки пронизывает нашу душу глубокой сердечной теплотой. Евангелие от Иоанна раскрывает перед нашей душой великие надежды. И наконец, при чтении Евангелия от Марка мы ошеломлены, наша душа теряется перед мощью и великолепием мировых сил.
Совсем по-другому воспринимается Евангелие от Матфея. В нем объединены все три элемента: мудрость, открывающая нашей надежде бесконечные перспективы; теплота чувства, любовь; и наконец, грандиозность и величие Вселенной. Но это все словно смягчено, словно приглушено, и все эти элементы поэтому кажутся ближе нашей человеческой природе, чем в остальных трех Евангелиях. Нас поражает мудрость, безграничная любовь и величие этих трех Евангелий. То же самое мы находим и у евангелиста Матфея, но все это дано так, что мы не теряем самообладания. Все нам кажется ближе и роднее, мы в некотором роде чувствуем все эти силы не над собой, а рядом с нами. Ни в одном месте Евангелия от Матфея нас не давит, хотя оно говорит о тех же самых вещах, которые в других Евангелиях могут нас подавлять.
Вот почему Евангелие от Матфея можно назвать самым «человечным» из всех. Оно описывает в Христе главным образом человека, — так, что, читая его, мы чувствуем, что Христос Иисус евангелиста Матфея очень человечен, очень близок нам всем Своим существом, всеми Своими поступками. В некотором смысле Евангелие от Матфея служит отчасти комментарием к трем остальным. Некоторые вещи, кажущиеся в тех трех Евангелиях слишком необъятными, чтобы мы их могли охватить одним взглядом, — в Евангелии от Матфея смягчены. В том-то и заключается ценность этого Евангелия, что оно поможет нам лучше понять
