— А у меня именно и про любовь есть, — ведь это извечный вопрос из вопросов.
Крыс всё никак не мог избавиться от своей извечной любви к вопросам.
Мура посмотрела на него с интересом.
Крыс, подвывая, как некоторые «настоящие поэты», загундосил:
При этих словах Крыс уставился на Муру и тяжело вздохнул.
При чтении этого куплета Крыс бросил на Муру пронизывающий взгляд. Мура насмешливо зажмурилась, а затем обратила на Крыса свои немигающие зелёные глаза. Крыс открыл рот, сердце у него упало, и, словно под гипнозом, он загнусавил дальше:
При этих словах Крыс едва не заплакал, но нашёл в себе силы закончить:
Под заунывные звуки читаемой Крысом поэмы Ворон незаметно для себя задремал и чуть было не свалился вместе со своим телефонным справочником прямо на голову Хомо, который, как всегда, лежал на диване. Мигом очнувшись, Ворон недовольно каркнул:
— Каррк-то, Крыс, твоя поэма бесконечна и грустна, как вселенская любовь. Может, у тебя что-нибудь повеселее есть?
Про себя Ворон надеялся, что ничего больше Крыс сотворить не успел, но и обижать его ему тоже не хотелось.
— Состояние влюблённости — это первейшее лекарство против всех болезней, — вскользь заметила Мура.
Однако, повеселевший от всеобщего внимания Крыс радостно объявил:
— А ещё у меня есть юмористическая поэма «Нос». Вот послушайте.
И Крыс торопливо затараторил: