доказательство безальтернативности преобразований, проводившихся в середине 80–х гг. Не только Андропов и Горбачев, но и Брежнев понимал, что дальше так жить нельзя. Но страх неуправляемого разрушения системы сковывал кремлевских старцев.
Тогда же Брежнев обсуждал с Горбачевым возможность создания влиятельного органа по разработке проектов экономических преобразований. В этом вопросе Брежнев оказался даже несколько решительней Горбачева: «Еще летом, когда Брежнев находился в отпуске, мною была подготовлена записка по вопросам экономической политики… Они взяли мою записку, на дальше дело не шло. Вскоре до меня дошел слух, что кое–кто опять усмотрел в моем предложении претензии Горбачева через комиссию прибрать к рукам правительство… После этого ее передали Леониду Ильичу. Он позвонил мне из Крыма:
— Здесь вот записка твоя. Все правильно пишешь, но конец не тот — опять комиссия. Я их терпеть не могу, болтовня одна. Их уже черт знает сколько, и ты туда же. Так вот, у меня такое предложение: давай создавать в ЦК экономический отдел, и подумай, кого поставить. Надо, чтобы возглавлял толковый человек, который только этим бы и занимался»[337].
В последние два месяца жизни активность Брежнева возрастает — он едет в Баку, часто показывается на телеэкране. В. Соловьев и Е. Клепикова объясняют этот взрыв активности кознями Андропова, который мечтает довести Брежнева и потому составил для Генсека напряженное рабочее расписание, которое с трудом бы вынес и здоровый человек[338]. Однако рабочее расписание для Генсека составлял не Андропов, а аппарат Брежнева — Черненко. И. Земцов считает, что это было нужно Черненко для укрепления позиций «консерваторов» (то есть его собственных) — «ценой его (Брежнева — А.Ш.) здоровья и вопреки болезни»[339]. Трудно поверить, что Черненко мог заставить Брежнева ездить по стране вопреки его воле.
Избрав в связи с поддержкой Андропова определенную политическую линию, Брежнев не собирался назавтра помирать, и пытался показать своему окружению, что у него еще достаточно сил. Но окружение не дремало. В Баку Брежнева поставили в глупую ситуацию, подложив ему не тот текст речи. Обнаружив ошибку, Брежнев произнес историческую фразу: «Это случилось не по моей вине, товарищи. Я должен начать сначала.» Так телезрители лишний раз убедились, что руководитель государства лишь озвучивает кем–то написанные тексты, да и то не без накладок. Советологи и этот случай часто «списывают» на КГБ. Но тексты Брежневу готовило ведомство Черненко, и более логично предположить, что этот случай следует рассматривать в связи с их отношениями.
Все попытки Брежнева изобразить из себя полноценного политического деятеля были обречены на провал. 27 октября Генеральный секретарь встретился с руководителями армии. «В 10 часов утра, когда маршалы и высший генералитет, среди которого находился и автор этих строк, заняли свои места, в зал из–за кулис ввели Брежнева. Рядом с ним шел маршал Д.Ф.Устинов — министр обороны, с другой стороны — крупный молодец со стаканом чая. Одной рукой он держал чай, а другой — более крепко — поддерживал за локоть генсека. Так его неспешно довели до трибуны в зале… Его глаза перескакивали через отдельные строчки, и генералы слышали сплошную абракадабру…» — вспоминал об этом совещании Д. Волкогонов[340].
7 ноября несмотря на холодную погоду, Брежнев встал на трибуну мавзолея, чтобы приветствовать трудящихся, вышедших на праздничную демонстрацию. Это празднование было последним событием брежневской эпохи.
К моменту смерти Брежнева 10 ноября 1982 г. Андропов занимал место второго человека в партии, так что его избрание на пост Генерального секретаря было предопределено. Но это был важный момент в продвижении к власти не только Андропова, но и Горбачева.
Михаил Горбачев стоит в ряду ведущих персонажей отечественной истории. Его личность уже окружена мифами, будто бы речь идет не о живом человеке, а о стародавнем правителе. Впрочем, иногда приходится убеждаться, что и нынешний Горбачев уже не очень хорошо помнит, что конкретно делала на заре своей карьеры та историческая личность, которой был Михаил Сергеевич двадцать лет назад. А для мифотворцев правитель Горбачев — настоящая находка. Возможность порассуждать о мировом добре и зле, о слабом правителе и заговоре глобальной закулисы.
Во всяком случае для нас важно, каким образом новый «царь–освободитель», он же «разрушитель державы» прокрался на вершины власти.
Михаил Сергеевич Горбачев родился в 1931 г. в семье тракториста, сына председателя колхоза в ставропольском селе Привольное. Если один его дед был раскулачен, то другой стал активистом колхозного движения. Несмотря на арест в 1937 г., он не был осужден.
Горбачев навсегда останется крестьянином. Но крестьянином с «кулацким» психологическим наследством, с жаждой выбиться в люди из нищеты и забитости, не смирившимся с бедностью. Если нельзя заработать, то можно выслужиться. Это — урок двух дедов.
Будущий генеральный секретарь с детства был приучен к труду. В тяжелые послевоенные годы Михаил работал с отцом в МТС во время каникул. В 1948 г. отец Михаила был выбран руководством для проведения рекорда, который мог символизировать важность продолжения трудовых традиций отцов их детьми (в это время молодежь стремилась вырваться из села в город). Организация рекордов была одной из важнейших опор агитационной работы партийных органов. Рекордсменов вне очереди обслуживали смежники, им без задержек поставляли горючее, заранее ремонтировалась техника. В результате выработка получалась гораздо выше средней, и рекорд становился аргументом для повышения производительности труда простых тружеников. Конечно, во время рекорда и самим его участникам приходилось попотеть. Но зато затем следовали награды, открывалась возможность начать карьеру, вырваться из крепостного состояния, в котором находилось крестьянство. За ударный труд М. Горбачев был награжден орденом Трудового красного знамени и в 1950 г. отправился учиться на юридический факультет Московского университета. Горбачев вспоминает: «приходит уведомление: «зачислен с предоставлением общежития», то есть принят по высшему разряду, даже без собеседования. Видимо, повлияло все: и «рабоче–крестьянское происхождение», и трудовой стаж, и то, что я уже был кандидатом в члены партии, и, конечно, высокая правительственная награда»[341]. В университете Горбачев преуспел на ниве комсомольской карьеры, войдя даже в университетский комитет ВЛКСМ.
В 1952 г. Горбачев вступил в партию. В 1953 г. он женился на Раисе Максимовне Титаренко, учившейся на философском факультете университета на курс старше. Раиса Максимовна будет всю жизнь оказывать большое воздействие на его политическую деятельность. Ее помощь и советы Горбачев очень ценил, даже тогда, когда они шли во вред его политике.
В 1955 г., по окончании Университета, плавное восхождение Горбачева по ступенькам иерархии нарушилось. Несмотря на успехи в учебе, Горбачеву не удалось задержаться в органах столичной юриспруденции.
Уже в 1956 г. Горбачев занимает пост первого секретаря Ставропольского горкома ВЛКСМ, затем следует карьера в крайкоме ВЛКСМ.
У Горбачева сложились хорошие отношения с первым секретарем Ставропольского горкома ВЛКСМ В. Мироненко. При Горбачеве он будет «командовать молодежью». Карьера Горбачева развивалась успешно. В 1961 г. он стал первым секретарем крайкома ВЛКСМ.
На этом посту жизнь столкнула молодого бюрократа с его будущим «ангелом хранителем» — первым секретарем крайкома партии Ф. Кулаковым. Первый секретарь крайкома ценил инициативных, и что немаловажно — покладистых чиновников. Горбачеву предложили сменить комсомольскую карьеру на партийную. В 1962 г. он становится парторгом колхозно–совхозного управления края. Судьба снова связала его с сельским хозяйством. Уже в декабре Горбачев был назначен завотделом партийных органов крайкома КПСС. В его руках оказалась кадровая работа Кулакова.
Кулаков после антихрущевского переворота был переведен в Москву, чтобы продолжить свой марш к вершинами власти. О Горбачеве он не забывал, постепенно продвигая своего человека по ступенькам карьерной лестницы. В августе 1968 г. Горбачев стал вторым секретарем обкома, а в апреле 1970 г. возглавил Ставропольский край. Назначение Горбачева было связано как с поддержкой Кулакова, так и с тем, что второго секретаря крайкома заметил Брежнев. Генеральному секретарю понравились инициативы Горбачева по орошению Ставрополья.
