силами, связало свою судьбу еврейство в борьбе «за равноправность» и поставило на карту русской революции огромную ставку Оно рвалось и металось со страстной энергией перед великой победой или поражением Не выдержали армяне, гурийцы, не выдержали и поляки.
И когда дело дошло до таких размеров, серьезное русское общество поняло, что в такие моменты печать — сила, но этой силы у него не оказалось, а она оказалась в руках его противников, которые по всей России говорили от его имени и заставляли себя читать, потому что других издании не было, а в один день их не создашь Эта печать подрывала доверие к обществу среди народа, говорила прямо противоположное том что думает серьезное общество, оно приходило в негодование и также часто в ужас, но должно было читать и само терялось в массе лжи, в которой не могло разобраться Киев находился в благоприятном положении, потому что из пяти газет имел «Киевлянин», который, во всяком случае, стоил остальных четырех, но это положение исключительно благоприятное Одесса, Вильно, Екатеринослав, Херсон, Полтава, Ростов, Саратов, Нижний и прочее и прочее, не имеют ни одного издания такого же направления, и даже в Москве старые «Московские Ведомости» своим неумением давно растеряли читателей.
При таком положении русская печать дошла почти до уровня печати дней французского конвента, при полном отказе государственной власти удержать ее Само общество ее обуздает, создаст себе через несколько времени иную печать, но когда это будет!»
Приложение № 8, А
Киев, 19 октября 1905 года.
Вчерашний день в Киеве показал все ужасы междуусобицы. Толпы народа разгромили в разных частях города массу еврейских магазинов; разгромлено, к счастью, немного, частных квартир. Происходили ужасные сцены. Это был стихийный взрыв оскорбленных чувств за поругание народной святыни, обратившийся на евреев.
Кровь несчастных жертв, весь ужас стихийного разгула, пережитого многими тысячами населения, все несчастья и разорение, которое постигло столь многих, а многих лишило жалкого крова и последнего куска хлеба, падает на голову тех безумцев, которые (вызвали взрыв и так кощунственно оскорбили народную святыню. Темен и беден русский народ, не много у него радостей, не много у него света. Но он свято верит в Бога, его земная путеводная звезда — Русский Царь, он глубоко любит свое отечество. Не касайтесь его святынь и уважайте его народное чувство. Не говорите, что русский народ — раб. Это великий и любящий народ. Вы не понимаете его веры, вы не понимаете его любви, как он не понимает вас. Но вы заставили его понять, что значит революционное насилие, вы заставили его понять, что вы предаете поруганию его святейшие верования. И его ненависть против оскорбителей разразилась в погроме евреев, которых он счел вашими соучастниками.
В минуту тяжкой смуты мы не обвиняем и безумцев. Они также заблуждаются, кровавая пелена застилала им очи. Быть может, великая нравственная сила общества, переживающего столь тяжкие дни междуусобицы и народного позора, вместо радости и надежд. может и их образумить и вернуть на мирный путь.
Но несчастные евреи! Чем виноваты эти тысячи семейств, эти тысячи рабочих людей, эти тысячи женщин и детей, которые пережили все ужасы, а часть из них расплатилась разорением. Разве только тем, что они не могли удержать из своей среды тех безумцев, которые делали преступное дело. Если даже их было много в толпе, то ведь все-таки они горсть и среди евреев. На свое горе и несчастье евреи не удержали своих безумцев, не умели их вовремя образумить, но ведь безумцы есть и между нами, русскими, и мы не могли их удержать, следовательно, и мы виноваты.
Мы просим, убеждаем, молим наших сограждан не только успокоиться, но каждому убеждать всех прекратить эту страшную междуусобицу. Евреи наши сограждане, позорно и преступно подвергать насилиям и разграблению столько невинных и глубоко несчастных людей. Мы сыны великого народа, мы христиане, и мы обязаны удержать всеми средствами и силами страсти народные. Насилие при всяких условиях есть насилие, грабеж при всяких условиях есть грабеж.
Приложение № 8, Б
К странице 48.
На революционные бесчинства 18 октября, столь возмутившие киевское население, часть его ответила мирной патриотической манифестацией. Она началась возле еврейского училища, откуда небольшая толпа русской молодежи унесла портрет Государя. Скоро образовалась огромная толпа, все возраставшая. Толпа направилась с пением народного гимна к Думе и здесь достигла многих тысяч. Из Думы был вынесен разорванный накануне портрет Государя. Толпа обнажила головы и запела народный гимн. От здания Думы шествие направилось по Софиевской улице к Софиевскому собору, где в это время служил высокопреосвященный Флавиан, Митрополит Киевский и Галицкий. Портреты Государя Императора и царская корона были внесены в собор. Часть участников шествия вошла в собор, до тесноты переполненный молящимися. Остальная часть заняла обширный церковный помост и оглашала воздух пением народного гимна. По окончании молебна громадная толпа, в сопровождении священника, образа и хоругвей, вышла через колокольню на Софиевскую площадь. При колокольном звоне и пении народного гимна шествие вышло из собора. Впереди несли хоругви и национальные флаги, затем следовал священник, хор певчих Москалева и далее несли восемь портретов Государя Императора, царскую корону и поломанное в думском зале зерцало. Шествие это заняло на значительном протяжении Большую Владимирскую улицу. От Софиевского собора шествие направилось к зданию управления Юго-Западных дорог, на Театральной улице. Перед зданием шествие остановилось. Из здания управления был вынесен портрет Государя Императора, который присоединен к шествию. Далее шествие проследовало мимо городского театра к зданию военно-окружного суда, откуда также был вынесен портрет Государя Императора. Когда выносили портреты Государя из здания управления Юго-Западных дорог и Военно- Окружного суда, манифестанты встречали портрет криками «ура» и «да здравствует самодержавие». По всему пути пели «Боже, Царя храни». Далее шествие пошло к Университету. Через парадный ход внесено было в Университет десять царских портретов. Вместе со священником, образом, святым крестом и национальными флагами шествие прошло в торжественный зал и просило внести в него портрет Государя Императора, который здесь стоял раньше. Так как этот портрет находился в одной из далеких зал, запертой на замок, то был вынесен портрет из правления, встреченный национальным гимном. Торжественный зал был полон. В зале был отслужен молебен, после которого стоящая на улице перед Университетом толпа оглашала воздух криками «ура». Из университета шествие прошло в Николаевский сквер, где перед памятником Императору Николаю I устроена была патриотическая манифестация. Из Николаевского сквера шествие направилось на Караваевскую улицу, где перед редакцией «Киевлянина» произошла патриотическая манифестация. Встретивший шествие редактор «Киевлянина» с сотрудниками, служащими и наборщиками, горячо просил сограждан употребить все усилия для умиротворения города, прекращения междуусобицы и восстановления законности и порядка. Другая такая же патриотическая манифестация
