Мгновение, и вот огромная светящаяся чаша начинает расти на глазах.
Перемещаться таким образом можно было до определенного момента. Потом движение становилось неуправляемым. Именно эта проблема и стала причиной разделения изначально одного транспортного потока на два, три, а потом и четыре. Труднее всего почувствовать момент перехода. Вот течение послушно, но всего лишь миг, все меняется, и из хозяина положения человек превращается в пленника.
Я немного ушел вверх. Наверное, можно было еще подождать, но есть четкое правило: «Если ты подумал, что пора выходить из потока, значит, действительно пора».
Вверх. Еще немного. Группа шла за мной. Маловероятно, чтобы ребята забирались дальше второго уровня, но сейчас действовали они правильно. Каждое мое движение синхронно повторялось за моей спиной.
Поток отпустил неохотно. Теперь чаша «Медицины» возвышалась над нами огромной, до самого неба башней чистого знания. Мы все еще неслись с большой скоростью, но движение уже не ощущалось.
— Разворачиваемся, — сказал я.
«Быстрый» переместился за мою спину, остальные перестроились «розеткой». Приближалась нулевая «человеческая» зона идентификации. После нее должны были начаться сложности.
Впереди замаячила фигура в светлом халате.
— Вы приближаетесь к информационному центру «Медицина». Доступ…
Мы в молчании промчались мимо, фигура в белом появилась снова.
— Вы приближаетесь к информационному центру «Медицина»…
Наша скорость была еще слишком высока.
Третий пункт очутился на нашем пути почти сразу же.
— Доступ только зарегистрированным пользователям. Прошу вас пройти идентификацию.
Конечно, это требование можно было проигнорировать. После третьего предупреждения автоматически включается тревога. Но почему-то хотелось заявить о себе. Чтобы где-то далеко, по всему миру разом, взвыли системы безопасности. Чтобы люди тревожно повернулись к вечно спокойным терминалам зеленой зоны.
Пусть знают. Это я. Белый Брат. Снова нарушаю закон.
Наша «розетка» пошла вперед, я развернулся и вмазал почти не глядя в бесконечно повторяемое:
— …пройти идентификацию. Прош… Что ты делаешь, птичка, на черной ветке, Оглядываясь тревожно? Хочешь сказать, что рогатки метки, Но жизнь возможна?
Виртуальность не разумеет слов. Эта глубина человеческого сознания не знает смысла. Любая сервисная программа общается с вами через интерпретатор колебаний той среды, которая нас окружает. Эту среду можно раскачать. Растревожить. Закрутить в заданном ритме. Слов, предложений, стихов. Да, конечно, можно было бы выдать бессмысленный набор звуков, имеющих определенный ритм, а то и воспользоваться специальным модулятором. Сейчас многие поступают именно так, но это все-таки дурной тон.
Я задержался на секунду, чтобы посмотреть, как сказанные мной слова рвут на части фигуру в белом халате. Как колеблется, постепенно затихая, мир вокруг нас.
Слова не имеют значения, только ритм.
Вскоре я догнал основную группу, отметив, что «быстрый» действительно хорошо удерживает дистанцию. Даже когда я отстал, парнишка висел рядом.
— Впереди!.. — выкрикнул Сергей. Концовка фразы смялась, не дошла до меня. «Медицина» в экстренном порядке вычищала подключения. Плотность ретрансляторов вокруг нас становилась меньше.
Я подобрался поближе.
— Повтори.
— Впереди первая линия.
— Вы знаете, что делать.
Первая линия — это не страшно, это для совсем зеленых. Всего лишь первый слой ночных кошмаров. Их нечеловеческой части.
Группа разошлась в стороны.
Словно из небытия вынырнули «пиявки». Черные плоские боты-модуляторы. Никаких мозгов, никакого разнообразия, только звуковая волна определенной частоты. Глушилка.
«Пиявки» прыснули в стороны, пытаясь охватить всю группу разом. Но «розетка» разлетелась слишком широко. Драгоценные секунды были впустую потрачены на переориентацию. Я видел, как перед ребятами возникают стоячие звуковые волны, компенсирующие вой глушилок. Мне очень хотелось знать, что используют новички, но расстояние не позволяло. Как-то раз, давным-давно, я, еще очень-очень зеленый, оказался рядом с Длинным Пером, уничтожившим первый «батискаф». Мощь его оружия меня потрясла. Именно после этого случая я забросил свои автоматические модуляторы, вопилки-кричалки и перешел на стихи.
Видимо, я выглядел не самой опасной мишенью. На меня отвлеклась только одна «пиявка». Я почувствовал вибрации, исходящие от нее, издалека. Пока слабые, но нарастающие. Древко твое истлело, истлело тело, в которое ты не попала во время Оно. Ты заржавела, но все-таки долетела до меня…
Заканчивать не пришлось. Плоская черная пластинка дернулась, изогнулась, размазалась и пошла вниз, вниз, в темноту глубины. Фактически четверостишье было «стоячее», но примитивному боту первой зоны хватило легкого диссонанса во второй же строчке.
Мимо, откуда-то сверху, проплыла другая «пиявка», убитая кем-то из нашей группы. До меня донеслось: Революция, Как проституция, — Нелегальна…
Кто-то лихо работал на трех строчках. В первой зоне этого было достаточно.
Зеленая колоссальная чаша «Медицины» становилась все ближе. Она уже закрывала полностью все пространство впереди, когда на нас вышли «батискафы».
Группа приблизилась ко мне, мы пошли одним кулаком.
«Батискаф» — существо более сложное, чем «пиявка». Прежде всего бронированное, и простым волновым возмущением пространства его не возьмешь. Эту круглую посудину надо раскачать, сделать нестабильной. К тому же бот уже знает оборонительные азы. По крайней мере ьполне уверенно создает стоячие волны. Слава богу, его не оборудовали синтезатором речи, иначе нам пришлось бы туго.
Очень немногие могли утопить «батискаф» в одиночку. Требовалась согласованная работа всей группы. Бронированная махина бота не переносила разницы в ритмах.
— Поехали по кругу, — скомандовал я. — Начинает Сергей. Заканчиваю я.
«Батискаф» стремительно приближался.
Сергей молчал.
Сказать слово сейчас означало спровоцировать бот на упреждающую атаку. Он учует волну и даст залп такой мощности, чтобы завалить наверняка и всех.
Сергей молчал. Мы приблизились настолько, что я уже мог разглядеть мембраны звуковых орудий на толстых стенках «батискафа».
До выстрела оставались считаные секунды. Все химеры — по клеткам. Этапы пройдены. И на лавровых ветках Слезинки Родины Не заметны.
За ним подхватила Мария: Жизнь обносит железным забором Все, чем я дорожу на земле, Жизнь берет мою душу измором, Приучая к тоске, как к игле.
Следом за ней послышался невнятный, разбитый на тройки рев глушилки Стаса. Парнишка использовал стандартную схему. Не слишком надежно, но сейчас действенно. Что-то заговорил Роман. Его слова спотыкались, путались. Перед нами плыло жаркое марево. Пространство впереди потемнело. Через эту неверную занавесь я видел, как волнуется «батискаф», пытаясь подстроиться под нужный ритм, выставить контрволну. Но не сейчас. Проституция будет легальной. Конституция — оригинальной.
Это Роман. Я понял, кто давил трехстишиями «пиявок» в первой зоне.
Слово было за мной. Я всегда твердил, что судьба — игра. Что зачем нам рыба, раз есть икра. Что готический стиль победит, как школа, Как способность торчать, избежав укола. Я сижу у окна. За окном осина. Я любил немногих. Однако сильно.
