— Я доверяю им, как самому себе, — ответил полковник и подумал о Калаче: подвел один раз, может снова выйти из-под контроля. — Вот только новичок…
— Что с новичком?
— Он тоже все видел. Парня прислали две недели назад, прямо из академии. Невыдержанный, склонный к агрессии. Я бы хотел убрать его из отряда.
— Правильное решение, — одобрил Камской. — Пусть отправляется на Землю. Я за ним пригляжу… — Премьер-министр замолчал. Некоторое время он задумчиво разглядывал Жигалина, потом поинтересовался: — Вы мне не доверяете? Думаете, все, что я говорю, бред старого параноика?
— Мое дело не думать, а выполнять приказы.
— Только не надо считать, будто я один измыслил все это. Это не так. Решение о ликвидации пришельцев было принято советом Союза. Поймите, иногда надо действовать решительно, чтобы спасти государство. Да что там государство! Спасти все человечество.
— Я понимаю.
— Вот и хорошо. Операцию мы провели относительно успешно, но одному из них все же удалось ускользнуть. И это при том, что все три гоба были предварительно отравлены, чтобы замедлить их реакцию. Я не говорил, что они обладают огромной физической силой? Мы боялись, что среди людей могут быть жертвы. Каким образом этот третий вывел из организма яд, ума не приложу, но теперь очевидно: контрабандист — это наш гоб.
— Может, не тот самый, а какой-то еще, — предположил Жигалин. Ему сделалось не по себе. Слишком чудовищным выглядело предположение, что Солнечную систему время от времени навещают корабли инопланетян-насекомых, преследующих здесь неведомые цели.
— Исключено, — ответил премьер-министр. — Мы намного тщательнее следим за космосом, чем раньше. Мы полагаем, эти трое были единственными. Есть мнение, они — что-то вроде лазутчиков. Их специально готовили для того, чтобы, оказавшись в Солнечной системе, они повергли нашу цивилизацию в хаос. Поймите, полковник, мы не исключаем, что гобы готовятся к вторжению, но произойдет оно не сегодня и не завтра. Эта троица нас здорово встревожила, когда мы поняли, какую опасность они представляют. Вы понимаете, чем мы рискуем?
— Мое дело — выполнять приказы, — повторил Жигалин.
— Ради бога, не стройте из себя солдафона! Я тщательно изучил ваше личное дело. Там есть и неподчинение приказам, среди прочего, и многие другие проступки…
— Это было давно.
— Хорошо. Тогда выполните приказ правительства. Убейте его. Да, он остался один, но и один он способен на многое. Знаете ли вы, что физиологически гобы — насекомые?
Полковник кивнул:
— Слышал.
— Мы рассуждали так: насекомые — самый многочисленный класс живых организмов в Солнечной системе. Они размножаются с огромной скоростью. На каждого человека приходится двести пятьдесят насекомых в год. Научно задокументированный факт. А что, если они решили избавить своих родственников от господства гуманоидной расы? Речь уже не идет о его поимке. Вы и ваша команда должны уничтожить пришельца, пока еще не слишком поздно.
«Легче сказать, чем сделать», — подумал Жигалин, но вслух сказал совсем другое:
— Будет сделано.
— Вы молодец, полковник, я и не ожидал другого ответа. Со своей стороны могу обещать вам абсолютную поддержку. В средствах вы больше не ограничены.
— Как вы сказали?
— Я сказал, у вас будет все, что потребуется, чтобы уничтожить гоба. И запомните: выйти на него можно через людей. У него уже есть сторонники. Много сторонников. Не забывайте о гипнотическом внушении.
— Какой у вас источник? — не поверил Жигалин.
— Ищите свои, — посоветовал премьер-министр, — считайте мои ненадежными. Еще кое-что: проинструктируйте своих людей. Мне бы не хотелось, чтобы кто-нибудь из них оказался на дисциплинарной станции.
— Конечно. — Жигалин подумал, не уволить ли заодно Сергея Стукалова, но решил дать ему второй шанс. В конце концов, он уже несколько лет в отряде, проверен в деле. А характер — у кого он простой?
— Полагаю, мне не нужно говорить, что о нашей беседе лучше не упоминать.
— Можете на меня положиться.
— И на ваших людей тоже? Я не имею в виду упомянутого вами новобранца.
— Да.
— Рад слышать. А теперь я, пожалуй, пойду. У меня много дел. Да и мои костоломы заждались.
— Где вы таких нашли? — поинтересовался полковник. — Такое ощущение, что их специально растили для службы в охране.
— Генная инженерия творит чудеса, — пошутил Камской. — Только я сильно сомневаюсь, что они помогут, если мне действительно будет угрожать опасность. Наш с вами враг, полковник, куда хитрее рядового киллера, и методы уничтожения живых гуманоидных существ у него иные. У меня самые дурные предчувствия. А они никогда еще меня не подводили. Верите ли, ни разу за все восемьдесят шесть лет.
— Постараюсь сделать так, чтобы они вас наконец подвели, — пообещал Жигалин.
Проводив премьер-министра, полковник отправился уладить важное дело. Калача он застал в баре на нижней палубе. Парень расклеился — предчувствовал, что его ожидает увольнение, — опрокидывал рюмку за рюмкой и ругался с роботом-барменом. Тот, как обычно, на оскорбления не реагировал.
Жигалин ожиданий новичка не обманул:
— Подавай рапорт!
Калач еще больше сник.
— Слушай, полковник, я не знаю, что случилось. Я как его увидел, в голове что-то щелкнуло… Как будто это не я был.
— Рапорт, — мрачно проговорил Жигалин. Обращение на «ты» ему не понравилось. Он совсем не был уверен, что поступает правильно. Впервые чувствовал себя паршиво, выгоняя бойца из отряда. То, что произошло на корабле контрабандиста, выглядело очень странно. Неестественный страх, внушенный гобом. Видение гладкого лица под маской. Искусственное желание убить контрабандиста… Или не искусственное?… Впрочем, парень проявил нездоровую агрессию не в первый раз. А значит, должен уйти. Бойцам спецотряда для хорошей службы требуются не только тяжелые кулаки и умение метко стрелять, но и крепкие нервы.
Елена ждала полковника в своей каюте. Сидела в одних трусиках на кровати, полировала ногти. Жигалин присел на стул, ощутил, как спинка прогибается, принимая очертания тела.
— Все в порядке? — девушка чувствовала его, как никто другой.
— Пришлось выгнать Калача. Почему-то чувствую себя виноватым. Скажи мне, только честно: когда ты смотрела на этого, там, на корабле, ты ощущала что-нибудь необычное?
— Отвращение, — Елена ответила сразу. И Жигалин понял, что она тоже думала о неудачной операции. — Очень сильное чувство. И еще страх. Как будто в этом пришельце есть нечто такое, отчего к нему нельзя относиться как к чело… нет, не человеку, а разумному существу. Как будто он ненастоящий. Как говорящая кукла. Знаешь, все эти ожившие куклы в голографических постановках… Обычно они выглядят очень страшно.
— Что-то такое и я почувствовал, — согласился Жигалин.
— Пойдем в постель, — предложила Елена, — тебе надо расслабиться. Хочешь, сделаю тебе массаж?
— И откуда ты всегда знаешь, что мне нужно?! — Полковник припал небритой щекой к мягкому животу.
Он и сам не знал, как это произошло. Долго лежал рядом с Еленой, не говоря ни слова, размышлял об ощущениях во время операции, и слова вырвались сами собой:
