вуза Дожинска, покамест не переименованного в музыкальный университет или симфоническую академию.
В знак добрых студенческих традиций Филипп непременно клал в футляр маленькой виолончелистки купюру в эквиваленте бутылки хорошего импортного пива. Хотя долго не стоял и не слушал.
На сей раз на месте миниатюрной девушки с виолончелью обустроился брюхоногий мордатый бомжара — профессиональный собиратель подаяний сердобольных сограждан.
По внешнему облику чистый, точнее, грязный хиппи-пенсионер. Длинные поганые волосья, хайратник, мухортая бородища, ей в тон засаленные до коричневатости когда-то голубые джинсы, растерзанные кроссовки, бесформенная черная футболка до колен с полустертым желтым текстом и не пойми каким рисунком.
Зато художественно исполненный рекламный плакат над головой хитрого проходимца призывал:
'Товарищи и господа, окажите материальную помощь жертве империализма и бывшему помощнику конгрессмена американского штата Орегон'.
Надо сказать, пройдоха ловко воспользовался нынешней посконной и портяночной американофобией. Конъюнктурщику подавали и жертвовали хоть и мелко, но часто в мятую ковбойскую шляпу. Однако политбесед с пострадавшим от империализма ковбоем никто из доброхотов, ненавидящих Америку, не вел.
Жертва проклятого американского прошлого устроилась со всеми удобствами. Прохиндей изображал из себя паралитика и восседал в разболтанном инвалидном кресле с велосипедными колесами, управляемыми посредством рычагов.
Чем-то сей агрегат — каретками-рычагами что ли? — напомнил Филиппу антикварную пишущую машинку 'Мерседес' — гордость дядюшкиной коллекции технических раритетов начала прошлого века.
Сам дядя Гена в шутку уверял, будто эту машинку самолично изготовили у себя в мастерской Даймлер и Бенц. Эдак до того, как заняться автомобильным бизнесом.
'Возможно, два мастеровитых немца также занимались производством инвалидных колясок, надо бы приглядеться, — подумал Филипп, подойдя поближе к нищему из богатой Америки.
И сию же секунду горько пожалел о своей опрометчивости. Ой как густо на него пахнуло невообразимым зловонием! Как если бы он забрел в проход между забором мясокомбината и запретной зоной птицефабрики.
То-то от побирушки тотально как один подающие американофобы с неоскудевающей рукой шустро- шустро отбегали прочь-прочь.
Тем не менее Филипп неожиданно остался на месте и даже придвинулся поближе на пару шагов. Дивная штука, но побок с американским шаромыжником скверных запахов вроде бы не было и в помине.
Напротив, Филиппа вновь посетило знакомое чувство, будто все это уже было. Пусть раньше — 'ни Боже мой!' — ни вот эту двухколесную коляску, ни этого хиппующего бомжа он никогда в жизни не встречал.
— Вижу вы, мистер прохожий, не собираетесь мне подавать на американскую бедность, — с хорошим гарвардским прононсом попрошайка внезапно обратился по-английски к Филиппу.
Ирнеев в дежа вю от неожиданности, от этакого изысканно-ироничного 'american poverty' чуть не вздрогнул. Он никак не думал, что прощелыга сумеет засечь его незримое присутствие.
Помолчав, проницательный собеседник сделал ему предложение, перейдя на чистейший русский язык и по-московски упирая на согласные звуки:
— Не соглашаетесь давать, тогда возьмите у меня выигрышный лотерейный билет, юный джентльмен. Отдам недорого, по нарицательной стоимости.
Слово 'нарицательная' Филиппа окончательно сразило, и он сомнамбулически купил у прохвоста лотерейный билет.
'Как под гипнозом тебе…'
Пришел в себя Филипп уже в парке по дороге к апартаментам босса. Наскоро ощупал карманы, портмоне, сумку, мобильник — часом не пропало ли чего? Остановился, сел на лавочку и пересчитал деньги.
'Бабки в целости, тут и лотерейный билет. Наверняка фуфельный.
Вот так мазурики людей охмуряют. Задурят штукари тебе башку, и денежки тю-тю.
А этому, верняк, слабо стало стибрить мой лопатник. Да и не подходил я к нему очень близко', — не без жаргона отрезюмировал свою новую и тоже чисто случайную встречу Филипп Ирнеев.
В расстроенных чувствах Филипп не сразу обратил внимание на девушку, проходившую мимо по парковой аллее. Но потом опомнился. Такой случай, кадр и такую стать никак невозможно упустить из виду.
Осматривать особ женского пола на предмет как бы познакомиться и так далее по секс-обстановке Филипп Ирнеев начинал снизу вверх. Он никогда не позволял себе взирать на женщин свысока.
Сначала лодыжки, колени, бедра, талия… Если претендентка выдерживала первый этап отбора, осмотру подвергались руки, лицо, прическа, грудь… Они тоже должны были соответствовать прекрасной половине дамского туловища. При должном сексапильном сочетании дамских верхов и низов Филипп приступал к немедленным и результативным действиям.
Однако же до того следовало бы самому перейти в режим открытого предложения, как его именовал дамский угодник Филипп Ирнеев.
Не вставая, он крутанул на безымянном пальце фамильный перстень бриллиантом вверх — наследие покойного деда. Пригодятся ювелирные караты, когда придется прижимать руки к груди в молитвенном жесте: 'О, сеньорита, я вас умоляю, сжальтесь…'
К перстню в тон шла платиновая цепочка. Наружу ее из-под кремовой рубашки.
Сумку из-за спины на бедро. Не рыцарская шпага в ножнах, но сойдет, если ремешок из змеиной кожи заменяет перевязь-портупею.
Теперь расправить плечи, осанка на полный рост 175 сантиметров и на 80 килограммов физкультурно развитых мышц и костей. Выше голову, поворот на три четверти, анфас и гордый профиль иберийского идальго на месте.
'Смотрите и увидите, вот он я каков. Дон Хуан Тенорио в юности. Эх-ха! Я — мачо, девочки'.
Когда Филипп приподнялся со скамейки, две девицы наискосок разом прекратили сучить вонючими сигаретками, напряглись и как по команде развернулись лифчиками к нему навстречу. Может, он к ним идет? Пихнули друг дружку локтями…
И напрасно приняли притворно-неприступный вид. Филипп избрал себе цель, более достойную его благородной особы, чем две простушки из парка растиражированного имени пролетарского писателя.
Со спины волнующий предмет устремлений юного дона Фелипе Тенорио-Ирнеев выглядел изящно и грациозно. Туфельки на шпильках, скользящая пробежка балетной феи. Воздушное платьице талантливой краткости и длинный завлекательный роман бедер, талии, спины, плеч…
Знакомиться с девушками на улице Филипп умел и любил. Для всякой пассии он всегда находил с первой фразы те единственные, неотразимые, бьющие без промаха слова.
— Прекрасная сеньорита, я бы бесстыдно солгал, если заявил, будто мы с вами где-то встречались. В таком случае я бы уже давно наслаждался сказочным знакомством с вами.
Будь то в нашей предыдущей жизни, но прокляни меня Господь, коль скоро мы не предназначены друг для друга на каждом из небес мироздания!
— Вот оно как?
— Ах сжальтесь над несчастным, пораженным вашей несравненной красотой. Иначе с горя я решусь на любое безумство.
Имя, назовите ваше божественное имя, вместе с вашим единственным в целом мире номером телефона…
— Вы очень романтично представились, сеньор незнакомец. Коль скоро я не ошиблась, то честь имею познакомиться с сами доном Хуаном Тенорио из Севильи. Или же он был вашим пра-пра… прадедушкой, сударь?
