— Тогда зачем это вам?
— Из любопытства.
— Послушайте! — взмолился Глеб. — Ну что вы тут словеса плетете? Вот же она, вот! — И он воздел к звезде-убийце пустой пластиковый стаканчик. — Нас уничтожать летят… Понимаете? Нас! Людей! Человечество!
Оба собутыльника сочувственно поглядели на Глеба.
— Бедный мальчик, — как бы про себя молвил Лавр Трофимович. — Все еще надеетесь умереть с гордо поднятой головой? Боюсь, нам даже этого не удастся…
После таких слов Глебу стало совсем жутко.
— Что… еще?.. — еле выпершил он.
— Видите ли, — несколько даже виновато сказал академик. — Человечество, Глеб, тут вообще ни при чем. Уничтожать-то летят не людей… Вернее и людей тоже, но… так, за компанию…
Глеб моргал. Окурок обжег пальцы. Выронил. Поднимать не стал.
— Позвольте… А радиосигналы?
— А радиосигналы, которые мы перехватили и частично расшифровали, судя по всему, адресованы совсем другим существам.
— Но на Земле нет других разумных существ!
— Получается, есть…
Глеб очумело огляделся.
— Кто?!
— Вы будете долго смеяться. Стрекозы.
Лягушачьи трели за бетонной стеной, казалось, стали громче. И шорох бесчисленных перепончатых крылышек — тоже.
— Налейте-ка по второй, Ефим, — попросил Лавр Трофимович. — Глебу — побольше…
— Иди-иди отсюда, — пробормотал Богорад, сгоняя стрекозу с горлышка бутылки. — Нечего подслушивать…
Глеб машинально подставил стаканчик и так же машинально его принял. В три глотка. Помогло. Во всяком случае, оглушило.
— Я вас слушаю, — напомнил Богорад академику. — Как вообще раскопали, что это именно стрекозы?
— Видите ли, — сказал тот. — Монстрики наши… Или кто они там?.. — Он мельком бросил взгляд на Малую Медведицу. — Словом, они используют аналитический язык…
— Поясните.
— М-м… Как бы это попроще? Представьте знаковую систему, где каждый знак тоже состоит из знаков. И те, в свою очередь, состоят из знаков. Представили?
Контрразведчик хмыкнул — и задумался.
— Хорошо. Берем знак, соответствующий нашему обращению «вы», разнимаем его на составные. На знаки следующего уровня. Так вот уже на втором уровне становится ясно, что обращаются отнюдь не к людям… Вам в самом деле интересны эти подробности?
— Пожалуй… нет.
— А коли так, извольте поверить на слово.
— Верю, — сказал Богорад. — Но в таком случае возникает масса вопросов.
— Задавайте.
— Как им удалось уничтожить боевой космический корабль? И когда?
— Когда? Да скорее всего в карбоне… Задолго до появления людей. А вот как? Право, не знаю. Но уничтожен он был еще на подлете к Земле…
— Вы что, издеваетесь? — заикаясь от злобы, вмешался Глеб, утративший всякое почтение к возрасту, заслугам и службам государственной безопасности. — Какие стрекозы? Ими вон лягушки харчатся! Детишки сачками ловят!
— Выродились… — тихонько напомнил Богорад. — Мельче стали… Пока все по тексту.
— Ага! Мельче стали… Мозгов-то все равно нету! И не было никогда!
— Есть другое объяснение, — известил Лавр Трофимович, кажется нисколько не обидевшись на вспышку Глеба. — Одна стрекоза вообще ничего не значит. Так же, кстати, как и один отдельно взятый контрразведчик. Пусть ее хоть лягва ест, хоть юннат на булавку накалывает…
— То есть?
— Коллективный разум, возникающий на уровне стаи. Роя.
— Х-х-х… — сказал Глеб и снова полез за сигаретами.
— Что с вами? — спросили его.
— Да кто когда видел эти разумные стрекозиные стаи?!
— Не исключено, что мы с вами как раз это сейчас и наблюдаем, — с академическим спокойствием отозвался Лавр Трофимович. — Взгляните-ка…
Огромный плотный рой в вышине менял очертания. Казалось, чьи-то незримые руки пытаются вылепить из него подобие объемной лежачей восьмерки.
— И это, по-вашему, свидетельство разума?
— Скорее, его остатков. Так сказать, последние судороги. Между прочим, импульс «выродились» можно истолковать именно как «утратили разум».
— Нет, ну а смысл-то, смысл этих их… танцев под луной?!
— Предположим, ставят помехи.
— Кому?
— Ну не нам же! Хотя… Электроника-то — забарахлила. Любопытное совпадение, правда?
— Бред… — пробормотал Глеб, тщетно чиркая зажигалкой. Сдохла. Очень вовремя!
— Ну ладно… — снова вмешался Богорад. — А что за существа сидят в планетоиде?
— Не знаю.
— Нет, позвольте! Если удалось раскодировать импульс «вы», то, стало быть, импульс «мы» тоже, скорее всего, расшифрован…
— Импульсом «мы» занимался не я.
— А кто?
— Точно сказать не могу. Какая-то группа в Швейцарии…
— Давайте лучше выпьем, — угрюмо предложил Глеб, так и не закурив. — Устроили, блин, ток-шоу… напоследок!
Внезапно мелькнула догадка, что ток-шоу в курилке устроено старшими товарищами неспроста. Нарочно злят. А иначе пойдут истерические всхлипы и причитания, что так и не успел позвонить в последний раз… Мама! Боже мой, мама… Глеб задохнулся.
— Два наряда вне очереди! — неистово раздалось в отдалении.
Обернулись, посмотрели. На плацу угадывались три фигуры в камуфле. Две стояли навытяжку, одна жестикулировала.
— Звездочеты, блин! Астероида ни разу не видели? Бегом… марш!
Двое подхватились, кинулись к зданию казармы. Третий помедлил и, хищно оглядевшись, замер. Потом двинулся к курилке.
— Так, — зловеще молвил он, приблизившись. — А вы, орлы, что тут… — осекся, крякнул. Луна тускло высветила звездочки на пятнистых матерчатых погонах. — А-а… — разочарованно протянул старлей. — Товарищи ученые? Доценты с кандидатами… О! Еще и колдыряют! Гауптической вахты на вас нет…
— Выпьешь, лейтенант? — прямо спросил Богорад.
— Так а я к чему веду?.. — оскорбился тот, беря протянутый стаканчик. — Армянский? Хорошо живете… — выпил, закусил сыром. — Ну что? — осведомился он, поглядывая на Малую Медведицу. — Точно говорите, не столкнемся мы с ним?
— Точно…
— Ну я на вас надеюсь. А то ведь мне в отпуск с завтрашнего числа… Так! — перебил он себя,
