этого ожидать… а сейчас надо отдохнуть.
Вернувшись в гостиницу, я завернулась в тёплое шерстяное одеяло, равнодушно взглянула на пустующую кровать Иальты и разбросанные на ней вещи, которые она оставила там перед своей последней прогулкой, и, обнимая холст, уснула спокойным, безмятежным сном, с чувством выполненного долга.
Следующим утром всем конкурсантам, собравшимся в столовой, включая и меня, объявили об отмене конкурса, и без объяснений отправили в комнаты, паковать вещи. Но, я-то знала, в чём дело…
Как я и предполагала, конкурс свернули, и уже к вечеру мы с мрачной и молчаливой госпожой Дааной, выехали из Оригса в Краинр. Отсутствие Иальты она не объяснила никак, сказав, что обо всём расскажет в Академии. Я состроила понимающую мину, и отвернулась к окну, погрузившись в свои недобрые мысли. Так я и доехала до самой Академии.
— Руа Кэйлин, — я снова стояла в кабинете господина Хермана, ожидая чего угодно, но только не того, что услышала, — должен сообщить вам, что совет Академии принял решение о вашем исключении.
— Что?! Но почему? — я просто не поверила своим ушам. Неужели из-за отмены конкурса, меня исключают? Да в чём тут дело, вообще? — Господин директор, за что? Я ведь не виновато в том, что ученица Чемши погибла, и конкурс пришлось отменить!
— Конкурс здесь совсем не при чем, Руа, — директор протер очки, и продолжил. — До нас дошли сведения, что ты соблазняла одного из учеников. Причем у всех на глазах. В таверне. И в совершенно пьяном виде!
— Нет! Такого не было! Мы просто, просто отдыхали! Вли сам приставал ко мне! — проклятый художник! Он наклеветал на меня! Он все таки посмел!
— Это дела не меняет. Мы не можем позволить, что бы в нашем заведении учились девушки с подобной репутацией, — директор перешел на крик. — Собирай свои вещи, и к вечеру выметайся отсюда! И даже не надейся — ни в какую другую Академию искусств нашего государства, тебя не примут! А так как конкурс был межгосударственный, очень сомневаюсь в том, что примут тебя вообще куда либо! В общем, молодец, девочка. Испоганила себе жизнь! Всё! Уходи…
— Ну, я…
— Что б к закату духу твоего здесь не было! — заорал господин Херман, а я поняла, что и вправду пора делать ноги, пока директор собственноручно не придушил меня, за опороченную честь своей обожаемой Академии.
И вот я осталась одна… С проклятым холстом, поломавшим мою жизнь. С жаждой мести, с талантом и, как мне тогда казалось, без будущего.
Я вернулась в деревню, к семье. Продавала свои картины на рынке ближайшего города, и вскоре получила свой первый заказ на портрет. За этим заказом пошли и другие… а потом, начались нападения…
Третья глава
Настоящее время. Тирас.
Душный и безветренный летний вечер клонился к долгожданной ночи. Хотелось грозы. Единственное тёмно-серое, светящееся облако делило небо пополам, и та половина, что была ближе к земле, алея, прощалась с солнцем, а верхняя часть обиталища Богов уже встречала ночную красавицу луну, которая пообещала охранять крохотных жителей этого мира, и солнце, одобрительно кивнув, скрылось за лесом, сдав пост. Дождем и не пахло.
Я сидела в 'Горящей глотке' и со скучающим видом пялилась в окно, наблюдая за безмолвным разговором небесных светил, и витала в своих одиноких мыслях. На заднем плане шумела толпа, отмечая мой двадцать третий день рождения, но мне было не до веселья. Было слегка не по себе: впервые, я отмечала этот праздник вдали от дома… но, обстоятельства сложились именно так, и по-другому я поступить не могла. Уже около года я жила в столице Краинра — Тирасе, куда перебралась, накопив денег и вернувшись из монастыря, где пряталась от преследований. И где встретила ЕГО. Но, увы, мы не можем быть вместе. Он — монах, а я… сумасшедшая художница и убийца. Да и нападения продолжились с тем же усилием. Но мне уже плевать. Я даже научилась получать от них удовольствие. Точнее сказать — они стали частью моей жизни. А холст — верный помощник и друг, — частью меня.
Вместе со мной в Тирас перебралась и Линн, после окончания Академии искусств. Но в отличие от меня, вечно ищущей приключения и не желающей сидеть на месте, она устроилась на хорошую работу, вышла замуж и зажила счастливой семьей, ожидая пополнения. Видеться, мы перестали совсем. Да и смысл? Счастливая Линн пробарабанила бы мне все уши, о том, какой прекрасный у нее муж, как чудесно ожидать малыша, и какое счастье проводить все время на кухне, за готовкой обеда или ужина, ожидая с работы верного кормильца семьи. Нет уж, увольте. В свои двадцать три, я даже слушать не желаю об этих ужасах…
Не стану утверждать, что со мной этого никогда не произойдет, но ближайший десяток лет я точно не собираюсь привязывать себя к кому-то. А уж замужество и дети — это вообще в планах на ну очень далекое будущее.
Зато в моей жизни появилось много новых знакомых, многие из которых, честно говоря, не вызывают у меня сильного доверия. Но из-за постоянного чувства одиночества, мне приходится общаться с ними, что б не сойти с ума окончательно.
Вот так и проводила я свободные от непостоянной работы, вечера, сидя в 'Горящей глотке' и потягивая ненавистный мне эль, с совершенно равнодушным видом. Там то, я и нашла новых друзей. Таких же одиноких и дурных на голову как я, художников, менестрелей, воров и просто бродяг. Именно эти люди и нелюди как никто другой могли понять меня… Но по-настоящему родственной души среди них, я, кажется, так и не нашла.
— Эй, Руа, ну хоть сегодня улыбнись! — услышала я веселый слегка пьяный голос, после лёгкого толчка в плечо. — Всё же не на похоронах собрались.
— Прости, Канэд, — грустно улыбнулась я в ответ светловолосому эльфу, одним уголком губ, и откинула со лба свои длинные рыжие волосы. — Ты же знаешь, я уже давно разучилась веселиться так, как это делают нормальные разумные существа. Празднуйте дальше, и не обращайте внимания на меня.
— Да, знаю. Но сегодня ты особенно печальна. Что тебя тревожит? — эльф придвинулся ближе ко мне, и заглянул светло серыми, с голубой радужкой глазами, в моё грустное и бледное лицо. — Расскажи мне. Я постараюсь тебе помочь, справится с тревогой.
— Всё очень просто, Канэд. Когда-то давно я потеряла себя, и до сих пор не могу найти, — вздохнула я, опуская голову на плечо друга.
— Но, я всегда считал, что тебя полностью устраивает такая жизнь, — удивился эльф.
— Да, устраивает, — я грустно оглядела пьяных веселящихся друзей. — Но, ровно до тех пор, пока я не начинаю задумываться о будущем.
— И что тебе беспокоит?
— Понимаешь, всё плохо… очень плохо. А сегодня даже хуже обычного, — я впечаталась лицом в плечо Канэда, и занавесилась волосами, чувствуя, что еще чуть-чуть и расплачусь. Что это со мной? Я не плакала уже года три. Держись Руа, держи-ысь!
— Может, попробуешь объяснить, что не так? — эльф погладил меня по голове, а потом ровно усадил на лавке, вручив полную кружку эля. — Давай выпьем за тебя, а после ты всё мне расскажешь, и мы вместе найдем решение.
— Дело в том, — начала я, и отхлебнув из кружки, что б набраться сил, продолжила, — дело в том, что я проживаю совершенно безнадежную жизнь. Ты ведь в курсе, что я не могу вернуться домой. Я волнуюсь за безопасность своих близких. Да и с любимым человеком я вместе не буду никогда. А работа? Хоть я и
