— В мою комнату? — Надо же, а я уже не думала, что снова окажусь там…
Настоятель улыбнулся, и распахнул перед нами высокие деревянные двери.
На цыпочках, практически как воры, мы проходили по длинным коридорам монастыря. Было тихо, и я чувствовала себя так, будто совершаю какое-то ужасное преступление. Словно в монастырь я пробралась тайком, и теперь хочу выкрасть что-то ценное и уйти незамеченной. От глупых ассоциаций я тихо улыбнулась сама себе. Но, за руку меня вел сам настоятель, и все было хорошо и вполне законно.
— Проходите. — Гис открыл перед нами дверь кельи, в которой я прожила целый год.
Я неуверенно переступила порог и огляделась: за то время, что меня здесь не было, не изменилось ровным счетом ничего. Все та же слишком мягкая и жутко неудобная кровать у окна, стол, пара стульев, стенной шкаф и несколько полочек прибитых в стене, на которых так и стояли нетронутыми книги, что я когда-то читала. Инде по углам собралась пыль, а у потолка, весело развиваясь на легком ветерке, дующим из приоткрытого окна, серебрилась паутина.
— Присаживайтесь. Я скоро приду. — Улыбнулся настоятель, и закрыл за собой дверь.
Я, практически с разбегу, плюхнулась на кровать и, наконец, смогла расслабить уставшие мышцы. Торис устроилась на полу и, скинув с себя сумки, принялась в них копошиться.
— Похоже, нам придется остаться здесь на ночь… — Протянула я. — И ютиться на этой кровати вдвоем.
— Ничего, переживем. — Вяло отозвалась девушка.
— Что такое?
— Что-то я устала. — Виновато улыбаясь, призналась оборотень
Я мигом слетела с кровати и, подхватив с пола Торис (и откуда силы только взялись?), отвела ее туда, где только что валялась сама, и строго произнесла:
— Ложись-ка ты спать. Когда придет Гис, я тебя разбужу.
— Да, мне не мешало бы отдохнуть. — Согласилась подруга. — Нет, будить меня не нужно. Ты, лучше, когда решишь лечь спать, после разговора с Хао, толкни меня легонько — я подвинусь.
— Хорошо. — Кивнув оборотню, я накрыла ее одеялом и, сняв перекинутую через плечо сумку с холстом, повесила ее на спинку стула.
Через минуту вернулся Гис, с одной единственной, но довольно большой тарелкой, и парой железных кружек, которые он ловко ухватил одной рукой за ручки. Заметив, что Торис спит, настоятель тихонько, стараясь не шуметь, поставил посуду на стол, и виновато сказал:
— Прости Руа, больше тарелок я не нашел, но, надеюсь, вы не побрезгаете есть из одной?
— Нет, конечно, нет. — Я с удовольствием отправила в рот ложку наваристой, чуть сладковатой каши. — Как всегда — великолепно!
— Я рад, что тебе понравилось. — Гис присел на соседний стул. — Скажи, что ты планируешь делать, после того, как поешь?
— Конечно, хотелось бы пообщаться с Хао, но если до вечера этого невозможно будет сделать, то, пожалуй, я бы провела день в молитве. Мне о многом нужно рассказать Сиив.
— Хорошо. — Одобрительно кивнул Гис. — Я отведу тебя в малую молельную, она как раз сегодня свободна.
— И еще кое-что. — Я смущенно потупила взгляд. — Нам бы не очень хотелось выезжать обратно в ночь…
— Конечно, — перебил меня старик, — вы можете остаться до утра.
— Большое шпашибо! — промычала я с набитым ртом, и поспешила запить кашу ароматным чаем, вкуснее которого я не пробовала ничего.
Пару минут я ждала у двери, пока Гис подготавливал молельную комнату. В коридорах по-прежнему было пусто — ни души. Где-то вдалеке, на другом конце длинного коридора, раздались торопливые шаги, эхом раздавшиеся по помещению. Как я не вытягивала шею, стараясь рассмотреть того, кто ходит по монастырю, сделать мне этого не удалось. Убежал… А может быть, это даже был Хао. Вот бы он удивился, столкнувшись со мной.
— Заходи! — Гис приоткрыл дверь. — Уединяйся. Когда Хао освободиться, я приду за тобой.
— Хорошо. — Выдохнула я. — А если не секрет, чем сейчас Хао занят?
— Вот освободится, — улыбнулся старик, — и сама у него спросишь.
Гис оставил меня одну, скрывшись за одним из поворотов. Конечно, у настоятеля много дел, а он возится с настырной гостьей, которую мало того, что накормить пришлось, так она еще напросилась, что бы и спать уложили. Ах, да, еще и молельную по ее, то есть моей, просьбе, подготавливать пришлось…
Мои вторым любимым местом в монастыре, после тренировочного зала, было именно это помещение. Такое все миленькое, маленькое, уютное. Напротив двери, у стены выкрашенной в ярко красный цвет, стоял позолоченный идол — Сиив. Статуя изображала молодую женщину, с плотно закрытыми глазами, и изящными тонкими ручками, сложенными на плечах. Весь пол, кроме мягкого ковра у ног Сиив, сплошь был заставлен плоскими свечами, между которых были рассыпаны лепестки ромашек — символа Богини.
Опустившись на колени, уперевшись ими в красный коврик, я пристально разглядывала Сиив. Пара солнечных лучей, пробившись сквозь стекла небольших окошек, поблескивали на золотистых волосах Богини. Сегодня она казалась мне как никогда серьезной.
Ах, сколько дней было проведено мною здесь, за разговорами и молитвами. Особенно, в первые месяцы. Как же я надеялась, что обо мне забудут и преследования прекратятся… Но, выйдя из монастыря, я попала в еще более худшее положение.
За окнами уже стало темно, когда кто-то почти бесшумно вошел в комнату, и присел на колени рядом со мной. Слегка скосив взгляд в сторону гостя, я увидела темные пряди волос, струящиеся по плечам, и чуть не взвизгнула от неожиданности. Хао!
— П-привет. — Я поклонилась богине, и резко развернулась к монаху.
— Привет. — Тепло улыбнулся в ответ он. — Гис сказал, что ты приехала, что бы поговорить со мной о чем-то важно. Прости, что заставил так долго ждать.
— Ничего. — Вслед за головой, я развернула к собеседнику и все тело, усевшись на пол скрестив ноги. — Я провела это время с пользой… Кстати, очень рада тебя видеть.
— Я тоже рад тебя видеть, хоть это и неожиданно. — Честно признался Хао. — О чем ты хотела поговорить? То-то случилось?
— Да дело вот в чем… — начала я, но взгляд монаха неожиданно упал на сумку, лежащую между нами
— Это чудовище все еще у тебя?
— Хао, ну сколько раз говорить — он не чудовище. Он, знаешь ли, очень помогает мне жить!
— А точнее — убивать! — поправил меня Хао. — К тому же, если бы не он, то и проблем бы у тебя не было. Не пришлось бы никого лишать жизни.
Я опустила голову. А что ответить? Он прав…
— Я-то думал, — продолжал монах, — что ты давным-давно его выкинула, и живешь теперь нормальной, спокойно жизнью. Но, видимо, тебе мало приключений.
Странно, думала я, сидя напротив Хао. Лицом к лицу. Вот смотрю на него, и ровным счетом ничего не чувствую. И ничего из того, чего чувствовать боялась.
Вижу так, будто монаха нарисовали карандашом — черно-белый. Нет, скорее даже просто серый. Серый, плоский, скучный. Почти прозрачный, как призрак прошлого. Ни в сердце, ни в голове, при виде старой любви ничего не дернулось, не задрожало.
Язык у меня не заплетается, чего я очень боялась. Руки не трясутся, в глазах не темнеет, живот не сводит. Я даже ни капельки не волнуюсь. Единственное, чего я сейчас хочу, это получить совет от умного и правильного Хао, дождаться утра и скорее вернуться… к Ривину? Такому живому и яркому Ривину. Немного нагловатому, немного стеснительному. Заботливому и нежному. Веселому и серьезному. Интересно, а он, как Хао смог бы предать меня? Можно ли доверять наемнику? Ведь монах даже клялся мне в любви, и все равно отвернулся в трудный момент. А Ривин называл любимой лишь в шутку…или нет?
— Я не пришла просить помощи или укрытия. Мне нужен твой совет… — Тихо произнесла я.
