Русский романс

389. Умирающая мать[399] (с французского)

«Что, умерла, жива? Потише говорите,
      Быть может, удалось на время ей заснуть…»
И кто-то предложил: ребенка принесите
        И положите ей на грудь!

И вот на месте том, где прежде сердце билось.
      Ребенок с плачем скрыл лицо свое…
О, если и теперь она не пробудилась, —
      Все кончено, молитесь за нее!

390. «Черная туча висит над полями…»[400]

Черная туча висит над полями,
Шепчутся клены, березы качаются,
Дубы столетние машут ветвями,
Точно со мной говорить собираются.

«Что тебе нужно, пришлец бесприютный?
(Голос их важный с вершины мне чудится.)
Думаешь, отдых вкушая минутный,
Так вот и прошлое всё позабудется?

Нет, ты словами себя не обманешь:
Спета она, твоя песенка скудная!
Новую песню уж ты не затянешь,
Хоть и звучит она, близкая, чудная!

Сердце усталое, сердце больное
Звуков волшебных напрасно искало бы:
Здесь, между нами, ищи ты покоя,
С жизнью простися без стонов и жалобы.

Смерти боишься ты? Страх малодушный!
Всё, что томило игрой бесполезною:
Мысли, и чувства, и стих, им послушный, —
Смерть остановит рукою железною.

Всё клеветавшее тайно, незримо,
Всё угнетавшее с дикою силою —
Вмиг разлетится, как облако дыма,
Над неповинною, свежей могилою!

Если же кто-нибудь тишь гробовую
Вздохом нарушит, слезою участия,
О, за слезу бы ты отдал такую
Все свои призраки прошлого счастия!

Тихо, прохладно лежать между нами,
Тень наша шире и шорох приветнее…»
В вечер ненастный, качая ветвями,
Так говорили мне дубы столетние,

1873

391. «Прости меня, прости! Когда в душе мятежной…» [401]

Прости меня, прости! Когда в душе мятежной
        Угас безумный пыл,
С укором образ твой, чарующий и нежный,
        Передо мною всплыл.

О, я тогда хотел, тому укору вторя,
        Убить слепую страсть,
Хотел в слезах любви, раскаянья и горя
        К ногам твоим упасть!

Хотел все помыслы, желанья, наслажденья —
        Всё в жертву принести;
Я жертвы не принес, не стою я прощенья…
        Прости меня, прости!