Целой страницы не хватило бы для имен всех тех, кого я знал и кто заплатил собственной жизнью или пожизненным заключением.
Мне повезло. Жизнь, которую я прожил, оставила мне лишь шрам на ноге да язву желудка. Все остальное она навеки унесла — из всех, кого я знал, живы лишь немногие, да и те в тюрьме и никогда не выйдут на свободу. Остальных всех убили. Уцелел лишь я один. Живой, но один. Работа в поле да воспоминания — вот и вся моя компания.
Однако подчеркиваю: именно воспоминания — и никаких сожалений. О чем я могу жалеть? Ведь мне от рождения было предуготовано погибнуть в шахте, как моему брату. Или же пойти по дороге отца: до семидесяти лет за жалкие гроши гнуть спину на хозяина. Или же выучиться говорить на туринском диалекте на каком-нибудь заводе, выпускающем болты, вдалеке от моего селения, от моря, от родителей. Так разве мне есть о чем жалеть?
Я прожил жизнь такую, какую прожил. Она была то хорошей, то плохой — как уж выпадало. И если бы я родился вновь, то хотел бы прожить точно такую же.
Я ни в чем не раскаиваюсь.
Послесловие
В середине 1988 года в Италии вышла книга, наделавшая много шума: среди множества сочинений о мафии — и художественных, и публицистических, и научных — она привлекла внимание критики и читателей своей необычностью. Оставшийся анонимным автор предложил читателям выполненную им литературную запись воспоминаний также оставшегося неизвестным мафиозо по имени Джованни, который, кое-что не договаривая, кое-кого не называя, рассказал ему историю всей своей жизни — от нищего батрака в горном сицилийском селении до сначала охранника-«гориллы», а затем высококвалифицированного профессионального убийцы — члена одной из «семей» мафии, действовавшей в столице Сицилии — Палермо. Анонимный автор назвал эту исповедь, потрясающую своей откровенностью и жестокой правдивостью, «Уважаемый человек — поразительное свидетельство изнутри мафии». «Уважаемый человек», или «человек чести» — на языке мафии означает: член мафии, свято соблюдающий ее законы, за нарушение которых его ждет смерть — в их безусловном и безропотном выполнении он клянется при приеме в «семью». Джованни — «уважаемый человек»: проявленное к нему неуважение рассматривается как неуважение к «семье», к которой он принадлежит, и сурово карается; он и «человек действия», то есть такой мафиозо, который способен не только выполнять «технические» функции или охранять боссов, но и осуществлять «операции» — профессионально убивать, соблюдая полную секретность… Главное качество «человека чести» — не только абсолютная преданность «семье», не только «профессиональный опыт» и смелость, но и умение молчать, никогда не задавать лишних вопросов…
Джованни просто и безыскусно, порой грубовато, порой с крестьянским юмором повествует в первых главах книги о том, как он стал мафиозо. И этот его рассказ, на наш взгляд, убедительнее всех социологических исследований отвечает на вопрос о рекрутировании мафии, о самой природе этой организации, насчитывающей на Сицилии более двух веков существования. Нищета и забитость — вот что питает мафию, и правы те итальянские писатели-меридионалисты (так называются исследователи проблем жизни Южной Италии), которые говорят, что, пока на Сицилии и во всей Южной Италии будут существовать отсталость, бесправие, неграмотность, пережитки и обычаи прошлых времен, до тех пор у мафии будет питательная среда…
Далее Джованни рассказывает о своих «делах» и «операциях», и его повествование превращается в захватывающий детективный и приключенческий роман. Он участвует во многих кровавых переделках, говорит о вожаках мафии, которых знал лично или близко наблюдал. У него точный язык, феноменальная память. Борьба — и хитростью, и оружием — идет на два фронта — против органов правопорядка, охотящихся за мафиози (преимущественно рядовыми, как Джованни), и конкурирующих группировок — главным образом «семьи» из Корлеоне. Но потом возникает и третий — самый опасный и самый беспощадный — фронт: в «семье» появляются предатели, там начинается внутренняя борьба за власть. Рассказ Джованни доходит до самого последнего времени, до 1986 года, когда опьяневшая от огромных денег, нажитых торговлей наркотиками, и от пролитой крови мафия убивает в Палермо генерала Альберто Далла Кьезу и его молодую жену. После этого убийства префекта Сицилии, направленного на остров для подавления мафии, после гибели всей «семьи» Джованни, он благоразумно решает выйти из игры, унося с собой все свои секреты и тяжкие воспоминания…
Тут надо сказать, что книга «Человек чести» привлекла внимание не только читающей публики, но и органов, занимающихся борьбой против мафии. Полиция захотела раскрыть фамилии обоих анонимов — и писателя — автора литературной записи, и самого героя, скрывшегося под именем Джованни. Эффект был неожиданный, на что и рассчитывал Аноним. Автором оказался известный писатель, мастер детективного жанра Энцо Руссо, его герой Джованни — вымышленным персонажем, плодом его писательской фантазии, а «литературная запись» бесед — типичной литературной мистификацией, образцов которой немало имеется в классической литературе…
Однако все же вряд ли можно поручиться за то, что книга и ее главный персонаж и впрямь плод творческой фантазии. Кто знает, не пришлось ли автору, самому уроженцу Сицилии, проводящему там каждое лето, действительно встречаться с неким Джованни, обещая сохранить его фамилию в тайне…
Итак, перед нами художественное произведение, детективный роман, но вместе с тем и плод тщательного многолетнего изучения писателем уймы материалов о мафии — газетных, судебных отчетов, подлинных документов за три-четыре десятка лет. Энцо Руссо, помимо того, снабжает свою «запись бесед» с Джованни множеством сносок и пояснений — весь этот «аппарат» реалий придает роману особую жизненность и достоверность. И все же это не документальная проза, не просто биография — или, точнее, «автобиография» — наемного убийцы из мафии. Перед нами, повторим, подлинно художественное произведение, биографический роман, в котором возникает перед читателем не только и не столько социальный фон, сколько личность, характер мафиозо — подлинного или частично вымышленного — по имени Джованни, раскрывается его психология. Причем образ, характер Джованни мы видим в развитии — с годами он делается не только опытнее, но и осознает окружающее и свою роль в том, что происходит вокруг. Джованни признается, что книг он не читает, но он внимательно изучает газеты, особенно в том, что касается мафии и ее проблем, неплохо разбирается в политической игре на Сицилии. Он осознает, что меняется и он сам, и вся мафия. Джованни не одобряет перемен: он типичный представитель «старой» мафии с ее своеобразным кодексом чести, ему не по нутру бессмысленная кровожадность «новой» мафии, стремящейся к безудержному обогащению и власти. Участвуя во многих преступлениях, сам убивая по приказу людей, он против нынешнего главного занятия мафии — торговли наркотиками и оружием.
Однако — в отличие от многих других появившихся автобиографий, авторы которых — бывшие мафиози или террористы — каются во всех грехах и обещают встать на путь истинный, герой «Человека чести» ни в чем не кается, ни о чем не жалеет, готов начать прожитую жизнь сначала… Ведь он считает, что прожил жизнь достойно, что он человек «честный» и достойный уважения — он никогда никого не предал, был верен друзьям и «крестным отцам»… Что ж, может быть, такой финал заслуживает большего доверия, более жизнен и реалистичен, чем покаянные речи и битье себя в грудь некоторых «раскаявшихся», надеющихся таким образом вернуть свободу и уважение…
Энцо Руссо удалось показать опасность мафии не только как преступной организации, проделавшей большую эволюцию от защиты интересов помещиков-латифундистов до изощреннейших методов торговли героином и слияния с коррумпированными «верхами», но и ту моральную опасность, которую она несет сицилийской бедноте.
Книга нелегка для перевода — она написана характерным языком сицилийского крестьянина (правда, язык Джованни постепенно становится менее примитивным, более современным и «городским») со многими вкраплениями диалектизмов, слов и понятий мафиозного обихода. Читатель знакомится со многими реалиями: со сложной структурой мафии — ее «семьями», «комиссиями», «куполами» (совещаниями в верхах), выборами «крестного отца» и так далее, с ее иерархией — «десятками», состоящими из простых
