Ну, да! судьбою благосклонной Во здравье было мне дано Той жизни мило-забубенной Изведать крепкое вино! Успех трудов и песнопенье Младое, полное огня, На знаменитое служенье Тогда готовили меня; Тогда мои пленяла взгляды, Мои тревожила мечты Душа, одетая в черты Богинь божественной Геллады. Как гордо радовался я! Как вдохновенно сердце билось! А ныне!.. Все переменилось, Жизнь и поэзия моя! — Гляжу печальными глазами На вялый ход мне новых дней, И славлю смертными стихами Красавиц родины моей! Не так ли сын богатырей, Им изменивший богохульно, Недужен телом и душой, Из чаши прадеда разгульной Пьет охладительный настой?
М. В. КИРЕЕВСКОЙ
'В те дни, как путь богоугодной'
Ее светлости, главноуправляющейотделением народного продовольствияпо части чайных обстоятельств, отблагодарных членов Троице-Сергиевскойэкспедиции В те дни, как путь богоугодной От места, где теперь стоим, Мы совершали пешеходно К местам и славным и святым; В те дни, как сладостного мая Любезно-свежая пора, Тиха от утра до утра, Сияла нам, благословляя Наш подвиг веры и добра; И в те часы, как дождь холодный Ненастье нам предвозвестил, И труд наш мило-пешеходный Ездою тряской заменил; Там, где рука императрицы, Которой имя в род и род Сей белокаменной столицы Как драгоценность, перейдет, Своею властию державной Соорудила православно Живым струям водопровод; Потом в селе, на бреге Учи, Там, где в досадном холодке, При входе в избу на доске, В шинели, в белом колпаке, Лежал дрожащий и дремучий Историк нашего пути, — Его жестоко утомили Часы хожденья и усилий И скучный страх вперед итти; Потом в избе деревни Талиц, Где дует хлад со всех сторон, Где в ночь усталый постоялец Дрожать и жаться принужден; Потом в местах, где казни плаха Смиряла пламенных стрельцов, Где не нашли б мы и следов Их достопамятного праха; Там, где полудня в знойный час, Уныл и жаждущий подушки На улице один из нас Лежал — под ним лежали стружки! Потом, в виду святых ворот, Бойниц, соборов, колоколен, Там, где недаром богомолен Христолюбивый наш народ; Обратно, в день дождя и скуки, Когда мы съехалися в дом Жены, которой белы руки Играли будущим царем, — Всегда и всюду благосклонно Вы чаем угощали нас. Вы прогоняли омрак сонной От наших дум, от наших глаз. Итак, да знаменье оставим На память будущим векам, И свой великий долг исправим Святой признательностью к вам.
