Ныне ты на лоне мира: И любовь и тишину Нам поет златая лира, Гордо певшая войну. И, как прежде, громогласен Был ее воинский лад, Так и ныне свеж и ясен, Так и ныне он прекрасен, Полный неги и прохлад.
ДЕВЯТОЕ МАЯ
То ли дело, как бывало В Дерпте шумно, разудало Отправлял я в этот день! Русских, нас там было много, Жили мы тогда не строго, Собрались мы в сад под тень, На лугу кружком, сидели: Уж мы пили, уж мы пели! В удовольствии хмельном Сам стихи мои читал я, И читанье запивал я Сокрушительным питьем; И друзья меня ласкали: Мне они рукоплескали, И за здравие мое Чаши чокалися звонко, Чаши, налитые жженкой: Бесподобное житье! Где ж я ныне? Как жестоко, Как внезапно, одиноко, От моих счастливых дней Унесен я в страны дальны, Путешественник печальный, Не великий Одиссей! Рейн увижу! Старец славный, Он — Дунаю брат державный, Он студентам доброхот: На своих конях нерьяных, На своих волнах стеклянных, Он меня перевезет В сад веселый и богатый, На холмы и горны скаты Виноградников своих: Там остатки величавы Веры, мужества и славы Воевателей былых; Там в тиши, в виду их дерзких Стен и башен кавалерских, Племя смирное цветет, И поэт из стран далеких, С вод глубоких и широких, С вод великих, с волжских вод, Я тебе, многовенчанный Старец-Рейн, венок нежданный Из стихов моих совью! И для гостя дорогого, Из ведра заповедного, Рюмку синюю твою Вековым вином нальешь ты И поэту поднесешь ты: Помню я: в твоем вине Много жизни, много силы; Но увы мне, старец милый, Пить его уже не мне!
ГАСТУНА
Так, вот она, моя желанная Гастуна. Издревле славная, Gastuna tantum una, Чудесной силою целительных ключей! Великий Парацельс, мудрейший из врачей, Глубокомысленный таинственник природы, Уже исследовал живые эти воды; Он хвалит их, и сам предписывал больным, И вновь они цвели здоровьем молодым. Великий человек! Хвала его не втуне: Доныне многие находят лишь в Гастуне Восстановление своих упадших сил. И я из дальних стран к ее ключам спешил, В предел подоблачный, на этот воздух горный, Прохладно-сладостный, чудесно-животворный!.
