Меня торгующимся видел На рынке браней и похвал? Почто же страхом ожиданий Грудь возмущается моя? Уберегусь ли мирно я От криводушных порицаний, От пошлых козней и обид? Мне ль предузнать, каким возгласом Мои труды перед Парнасом Его кричалыцик возвестит? Он чуден: карлу великаном, Гетеру музой, хмель дурманом Во всеуслышанье зовет, Немилосердо-самовластный! И кто противу, кто несчастный? Ну, право, дрожь меня берет! Ты, Феба ревностный поклонник, Его классический законник! К тебе с надеждою моей, С моей неопытною лирой, К тебе, ужасному сатирой Главам парнасских бобылей, Прибегну я: грозою правой Ты знаменито их пугнешь… И пощадит меня их ложь, Твоей заступленного славой!
К А. Н. ВУЛЬФУ
'Помнишь ли, мой друг застольной,'
Помнишь ли, мой друг застольной, Как в лесу игрою тьмы, Праздник молодости вольной Вместе праздновали мы? Мы лежали, хмеля полны; Возле нас горел костер; Выли огненные волны И кипели. Братский хор Песни пел; мы любовались На товарищей: они Веселые разбегались И скакали чрез огни. В нас торжественно бурлила Чароденственная сила Первой, девственной любви; Мы друг другу объясняли Сердца тайные печали И желания свои. Помнишь ли, как нежно-пылки, В честь Воейковой, потом Пили, били мы бутылки У пруда, перед костром? Так я жил во время оно, Здесь, в немецкой стороне, Рассудительной, ученой И когда-то милой мне; А теперь тоске да лени Хладнокровно предаю Утро светлых вдохновений, Юность добрую мою: Не шумят мои досуги, Не торопится мой труд… И порой, как в мой приют Загулявшиеся други Ненароком забредут — Молодцов любезных шайка Станет в круг, середь двора, Нашу праздность тешит свайка. Православная игра! Тяжкий гвоздь стойком и плотно Бьет в кольцо; кольцо бренчит; Вешнин вечер беззаботно И невидимо летит… Поздно… Молча, круг удалой Разойдется ради сна… Помнишь ты? Ну, то ль бывало Прежде, в наши времена!
К. К. ЯНИШ
В былые дни, от музы песнопений В кругу друзей я смело принимал Игривых снов, веселых вдохновений
