Живительный и сладостный фиал. Тогда, не знав боязни осуждений И прелести взыскательных похвал, Мой гордый стих торжественно стоял. Здесь, окружен великих именами, Он трепетен, падующий пред вами. Так, сторжища сует возведена Пред клиросы молебного чертога, Душа дрожит, таинственно полна Присутствием создавшего их бога!
ОТЪЕЗД
Не долго мне под этим небом, По здешним долам и горам Скитаться, брошенному Фебом Тоске и скуке, и друзьям! Теперь священные желанья Законно царствуют во мне; Но я, в сердечной глубине, Возьму с собой воспоминанья О сей немецкой стороне. Здесь я когда-то жизни сладость И вдохновенье находил. Играл избытком юных сил И воспевал любовь и радость. Как сновиденье день за днем И ночь за ночью пролетали… . . . . . . . . Вон лес и дремлющие воды, И луг прибрежный, и кругом Старинных лиц густые своды, И яркий месяц над прудом. Туда, веселые, бывало, Ватаги вольницы удалой Сходились, дружным торжеством Знаменовать свой день великой: Кипели звуки песни дикой, Стекло сшибалось со стеклом, Костер бурлил и разливался, И лес угрюмый пробуждался, Хмельным испуганный огнем! Вон площадь: там, пышна, явилась Ученых юношей гульба, Когда в порфиру облачилась России новая судьба. Бренчали бубны боевые, Свистал пронзительный гобой; Под лад их бурный и живой, На удивленной мостовой Вертелись пляски круговые; Подобно лону гневных вод Пир волновался громогласной, И любознательный народ Смотрел с улыбкой сладострастной, Как Бахус потчивал прекрасной Свой разгулявшийся приход. О юность, юность, сон летучий, Роскошно светлая пора! Приволье радости могучей. Свободы, шума и добра:.. Мои товарищи и други! Где вы, мне милые всегда? Как наслаждаетесь? Куда Перенесли свои досуги? Я помню вас. Тебя, герой Любви, рапиры и бутылки, Самонадеянный и пылкий В потехах неги молодой! С твоим прекрасным идеалом Тебя Киприда не свела: Полна любви, чиста была Твоя душа, но в теле малом Она, великая, жила! Теперь волшебницу иную Боготворишь беспечно ты, На жизнь решительно-пустую Ты променял свои мечты Про славу. Русь и дев Ирана! И где ж? В Козельске, наконец, Блуждаешь, дружбы и стакана И сладкой вольности беглец!.. . . . . . . . . И ты!.. Тебя благословляю, Мой добрый друг, воспетый мной, Лихой гусар, родному краю Слуга мечом и головой.
