ему на пользу в качестве своеобразной психотерапии. Он провел с ней всю ночь, а затем, мертвецки пьяный, так и заснул в ее кровати, считая, что тем самым ему удастся искоренить свою безумную страсть или хотя бы заглушить нелепое желание проделать шестьсот миль до поместья Синтии, куда она его, собственно, никогда и не приглашала. Проснувшись, он обнаружил, что проститутка уже ушла, а он остался в гостиничном номере наедине со своим похмельем и все тем же желанием увидеть Синтию. Убедившись в бесполезности борьбы с собой, он наспех набил желудок блинчиками, пришел в себя с помощью пинты крепчайшего кофе и к вечеру уже проехал всю Пенсильванию.
Прошлую ночь он провел уже в одном из отелей Западной Виргинии, а сегодня преодолел последние двести миль до Вишневой Горки. Морган настолько измотался в дороге, что нервы его были уже на пределе, да еще, как назло, снова стали мучить сомнения, чем может закончиться вся эта безумная затея. К тому же он так и не сумел выяснить точное расположение поместья Синтии. В одной из солидных гостиниц, где он тщетно пытался взять номер, ему удалось отыскать старый телефонный справочник. Однако ее фамилии он там не обнаружил. Значит, оставался последний путь: дождаться трех часов, хорошенько освежившись пока под душем, а потом плотно перекусить и начать спрашивать о ней местных жителей, полицейских, торговцев и владельцев ресторанов. Он лег на кровать прямо в майке и шортах, включил телевизор и тут же задремал, а когда проснулся, обнаружил, что времени прошло уже больше, чем он хотел — стрелка приближалась к четырем. Морган быстро натянул свитер и брюки, тщательно причесался и направился в бар, который был уже битком набит посетителями. Внутри приятно пахло кофе, цыплятами-гриль и жареным картофелем. Старого бармена, который вручил ему ключи от номера, теперь не было видно, а за стойкой возвышался совсем молоденький парень, к которому уже выстроилась очередь из шести человек. Почти все столики и кабинеты были заняты, а из автомата неслась оглушительная музыка в стиле «кантри».
Морган устроился за стойкой бара между двумя благообразными джентльменами, рассчитывая, что хотя бы с одним из них сумеет завести разговор и расспросить его обо всем, что ему нужно. Тем более что оба мужчины никак не походили на местных жителей. Скорее всего они приехали сюда на службу Синтии и тоже были из ее секты. Ну а коли так, уж они-то наверняка знают, как добраться до поместья Барнс.
К Моргану подошел бармен и принял у него заказ на цыпленка с картофелем и черный кофе. Конечно, этого было многовато — профессор не привык есть так плотно, но он рассчитывал, что если долго просидит в этом баре, то ему может посчастливиться хоть краем уха услышать что-нибудь насчет предстоящей службы у Синтии и, таким образом, побольше узнать о ней. Пытаясь вести себя как можно скромнее и не привлекать внимания, он начал незаметно для окружающих рассматривать посетителей бара. С виду все они казались обыкновенными людьми, если не вспоминать, что по крайней мере половина из них в душе считает себя колдунами и ведьмами и слепо верит во всякую чепуху. Хотя возможно, что эти фантазии у них зашли еще не слишком далеко и пока вполне безобидны. Но так могло казаться лишь на первый, самый поверхностный взгляд. У Моргана же на этот счет было совсем другое мнение: он считал, что все подобные измышления весьма опасны как для самих этих «колдунов», так и для окружающих. Потому что подобная вера вела как минимум к развитию невроза, а в худших случаях превращала человека в больного тяжелой шизофренией. Потому-то он и боялся, что Синтия слишком далеко зайдет в своих заблуждениях и спасти ее будет не под силу даже самым опытным специалистам.
Когда бармен наконец вернулся с подносом, Морган спросил его нарочито громко, чтобы это было слышно хотя бы двоим его соседям за стойкой:
— Послушайте, приятель, а вы, случайно, не знаете здесь молодую симпатичную женщину по имени Синтия Барнс?
— Нет, а что? — невозмутимо ответил бармен. Молодой человек ответил настолько спокойно и искренне, что Морган даже не усомнился: этот не врет. Зато ему показалось, что разговор за соседними столиками стих, словно все, кто услышал его вполне невинный вопрос, сразу насторожились.
— Видите ли, я еду издалека и не знаю точно, как добраться до ее дома, — продолжал профессор все так же громко.
— Что-то я не припомню в городе ни одного Барнса, — задумчиво произнес бармен. — Хотя, возможно, я и ошибаюсь. Фамилия-то довольно незатейливая. Но ничего на ум не приходит. Городок наш маленький, и я тут, в общем-то, многих знаю. У нас же здесь, как в деревне — все со всеми знакомы…
— А может быть, это где-нибудь за городом? — не отставал Морган.
— Не исключено. Но боюсь, что ничем не смогу вам помочь… Может быть, желаете еще чашечку кофе?
Морган утвердительно кивнул, и бармен наполнил его чашку дымящимся ароматным напитком. И снова профессору показалось, что хотя разговор между посетителями бара идет своим чередом, все они будто слегка притихли и теперь ведут себя как-то натянуто. Конечно, Моргану с трудом верилось, что его вопросы могут вызвать в зале такую реакцию, но все же… Хотя, может быть, у него просто разыгралось воображение? Он ведь сейчас взведен до предела, так что может померещиться что угодно, и доверять своим чувствам в таком состоянии никак нельзя. Он не спеша размазал масло по булочке, откусил кусочек, а потом взял вилку и принялся за цыпленка.
— Простите, сэр, — неожиданно обратился к нему сосед справа. — А можно мне поинтересоваться, как вам удалось познакомиться с Синтией Барнс?
Повернувшись, Морган увидел возле себя худощавого невысокого человека с усталыми глазами, аккуратно подстриженными усиками и идеально уложенными волосами, зачесанными на косой пробор. Он был в белоснежных брюках, такой же рубашке и белых лаковых туфлях. Поверх рубашки на мужчине был накинут голубой спортивный пиджак. Морган заметил, что на одной руке у него красуются дорогие золотые часы, а на другой — огромный и тоже золотой браслет. Весь его вид показывал, что это весьма состоятельный господин, умеющий одеваться не только дорого, но и с большим вкусом. Он походил на актера или врача, а может быть, просто играл врачей в телесериалах. Но на среднем пальце правой руки Морган, к своему удивлению, заметил у джентльмена необычный перстень в виде черепа, в глазницы которого были вставлены крошечные рубины.
— Я познакомился с Синтией в Нью-Йорке, — сообщил Морган. — Мы несколько раз встречались, подружились, и она рассказала мне, что у нее тут происходит кое-что интересное, а потом пригласила заехать.
— Интересно, тогда почему же вы не знаете ее адреса? — Мужчина улыбнулся, но Морган почувствовал, что этот господин шутить не намерен.
Напротив, он весь изогнулся и самым тщательным образом изучал теперь Моргана, будто пытался прочесть его мысли.
Но так как профессор уже соврал, сообщив, что приглашен на Пасху к Синтии, он решил, что лучше всего будет продолжать врать и дальше:
— Она дала мне свой адрес как раз перед тем, как закрыть на праздники свой магазинчик в Гринвич- Вилледж. Понятия не имею, как меня угораздило потерять этот драгоценный листочек. А номера ее телефона я даже не спрашивал, хотя потом оказалось, что в справочнике его нет. Но я все равно решился приехать. Мне не хочется ничего пропускать. Она все так красочно мне описывала!..
— Значит, вы бывали у нее в магазине?
— И не один раз. Джентльмен снова улыбнулся.
— Так, стало быть, вам приходилось покупать у нее реторту? — спросил он, но с такой странной интонацией, будто ответ не имел для него никакого значения, а вопрос был задан просто из вежливости.
— Нет, Синтия разрешила мне сфотографировать некоторые из них, не обязывая покупать, — пояснил Mopган. — Для моей книги.
Сосед обдумал и этот ответ, а потом, наконец, протянул Моргану руку:
— Меня зовут Гарви Бронсон. А это мой приятель Джон Логан. Мы оба — хиропрактики из Огайо.
— Очень приятно, Морган Дрей. Антрополог. Джон Логан оказался коренастым мужчиной небольшого роста. Его нельзя было назвать толстым, хотя сложен он был весьма плотно и одет так же роскошно, как и его друг Гарви Бронсон. Пожимая Моргану руку, Логан улыбнулся.
— Я думаю, вы простите нашу осторожность. Теперь мы знаем, что вы наш друг и единомышленник, и с удовольствием проводим вас до поместья Барнсов. Поездка вам понравится: тут прекрасные места, и ехать совсем недалеко — миль пятнадцать, не больше.
