Стихотворения и поэмы

годы.

Существует версия (в числе её приверженцев — писатель В. П. Астафьев и знаток блатного фольклора Фима Жиганец), что в местах заключения Борис Ручьёв создал текст знаменитого «гимна колымских зэка» — песни «Ванинский порт». Некоторые исследователи не исключают, что именно магнитогорский поэт присутствовал при последних мгновениях жизни О. Э. Мандельштама. По понятным причинам, при жизни Ручьёва эти факты не были опубликованы.

По окончании срока заключения Ручьёв был лишён возможности проживать в крупных городах, а также в местах своего прежнего поселения. По истечении ссылки он ещё на два года остался в Севвостоклаге НКВД на правах вольнонаёмного. В 1949 году Ручьёв переехал в город Кусу к своей бывшей супруге С. Каменских, где работал бригадиром погрузочно-разгрузочной бригады завода «Строймаш», кладовщиком гаража и товароведом техснабжения. В 1951 году он переехал в Киргизию, где во Фрунзе учителем работал его отец. Устроившись бухгалтером МТС в киргизском селе Мирза-аки, Ручьёв проработал там целых пять лет, где и встретил хрущёвскую оттепель.

Последние годы жизни

В 1956 году году Ручьёв был реабилитирован. 30 января 1957 он направил на имя председателя СП СССР А. А. Суркова заявление на восстановление своего писательского билета, и в том же году его просьба была удовлетворена. Полный надежд и творческих замыслов, поэт вернулся в город своей юности — Магнитогорск.

В 1958 году (спустя 24 года после первой!) вышла его вторая книга стихов «Лирика». Этот год стал важной вехой для Ручьёва: в это время он начал работу над поэмой «Любава», посвящённой Магнитострою, которой он посвятил 4 года жизни. Первоначально поэт замыслил поэтическую дилогию под названием «Индустриальная история», в которую, помимо «Любавы», должна была войти поэма «Канун» (также известная под рабочими названиями «Рождество» и «Мировой день»), рассказывающая о пуске Магнитогорского металлургического комбината. Здоровье, подорванное в ссылке, давало о себе знать: начав свою последнюю поэму в 1965 году, Ручьёв так и не смог её завершить.

Последние годы жизни принесли поэту всесоюзную славу и любовь читателей — новые его поэтические сборники выходили из печати чуть ли не ежегодно, а стихи переводились на многие языки. Помимо поэтической деятельности, Ручьёв активно публиковал и критические заметки, отслеживая и комментируя книжные новинки земляков-уральцев — его статьи часто публиковались в «Литературной газете» (ряд своих критических материалов Ручьёв подписал псевдонимом «К. Васильев»). В 1969 году Ручьёв стал шестым по счёту обладателем звания «Почётный гражданин Магнитогорска». Незадолго до смерти, в 1970, он вступил в ряды КПСС.

Ещё в 1958 году, беседуя со своим другом, уральским поэтом Я. Т. Вохменцевым, Ручьёв обмолвился: «Мне нужно еще лет пятнадцать, чтобы оформить свои замыслы, завершить вещи, начатые на Колыме, — вот тогда и помирать можно». Эти слова оказались пророческими: поэт скончался в Магнитогорске ровно через 15 лет, 24 октября 1973.

Борис Ручьёв похоронен на Правобережном кладбище г. Магнитогорска.

Памятник на могиле Бориса Ручьёва

Своеобразным завещанием поэта стали следующие строки из его «Песен о Магнит-горе»:

    Если я умру без слова,
    люди, будьте так добры,
    отвезите гроб тесовый
    до высот Магнит-горы.
    Под утесом положите
    и поставьте столб с доской:
    «Похоронен старый житель
    и строитель заводской…»

Литературная деятельность

Основной темой творчества Бориса Ручьёва была рабочая Магнитка — мужество и человечность её строителей. «Вся моя жизнь связана с Уралом, с Магнитогорском. Родной город давал и даёт живительную силу моим стихотворениям, без него я не мыслю себе творчества…» — признавался поэт в свои поздние годы.

Несмотря на суровые испытания, выпавшие на его долю в годы репрессий, Ручьёв через всю свою жизнь сумел пронести юношеский романтизм и любовь к родному краю. При этом он являлся истинно русским поэтом, неразрывно связанным со своей родиной и несущим с ней все тяготы и беды. Так, на годину Великой Отечественной войны поэт откликнулся пронзительной поэмой «Невидимка», выразившей боль и ненависть к врагу. Своё поэтическое кредо Ручьёв выразил в заключительных строчках стихотворного цикла «Красное солнышко», написанного в сталинских лагерях:

    Пусть, хрипя, задыхаясь в метели,
    через вечный полярный мороз
    ты в своем обмороженном теле
    красным солнышком душу пронес.

В ручьёвском творчестве тесно переплелись традиции В. В. Маяковского и С. А. Есенина — неслучайно именно этих двоих он называл своими любимыми поэтами. Воспевая героизм и размах комсомольских строек в своих поэмах («Индустриальная история»), Ручьёв создавал и проникновенные циклы стихов о любви («Соловьиная пора»). От плакатности своих первых стихов, получивших горячее одобрение Советской власти (цикл стихов «Вторая родина»), в своих поздних произведениях он филигранно выписывает глубины подлинных чувств (поэма «Любава»). Во многом этому способствовало бережное, трепетное отношение поэта к слову. «Пишу я в среднем не более строфы в сутки. Замучило собственное ОТК…» — признавался Ручьёв в письме к другу в разгар работы над поэмой «Любава».

Немало сил поэт отдавал воспитанию литературной смены — на протяжении более чем десяти лет он возглавлял магнитогорское литобъединение, взрастившее в те годы немало известных поэтов и писателей. Именно Ручьёв дал рекомендацию на поступление в Литературный институт имени Горького таким ведущим магнитогорским поэтам, как Р. А. Дышаленкова и Б. Е. Попов.

Поэмы

    * Зависть (1933)

    * Песня о страданиях подруги (1933)

    * Невидимка (1942)

    * Полюс (1942—1945, написана одна глава)

    * Баня (40-е годы, одна глава в записных книжках)

    * Сталин (до 1947, утеряна)

    * Прощанье с юностью (1943—1959)

    * Индустриальная история (дилогия)

          o Любава (1958—1962, рабочее название «Весна Магнитостроя»)

          o Канун (1965—1972, рабочие названия «Рождество», «Мировая зима» — написана первая