месте. Хмельницкий далеко шагает! Но довольно! Он подрежет крылья этому Хмелю. А тогда, возвратясь в Варшаву, соберет сейм.
Не станет просить денег у сенаторов, а просто велит им дать.
Королю-победителю никто не откажет. Победители не просят, а приказывают.
Шахматы снова привлекли взор короля. Он хлопнул в ладоши. Звякнули шпоры. В дверях вырос королевский адъютант ротмистр Бельский.
– Ты играешь в шахматы?
– Нет, ваше величество.
Король недовольно поджал губы. Адъютант растерялся. Действительно, это была большая неприятность, король мог рассердиться и отослать его в войско. И вдруг спасительная мысль осенила его:
– Есть один шляхтич, ваше величество, отменно играет в шахматы.
– Отменно? – переспросил король; адъютант почувствовал недовольство в голосе короля.
– Так мне кажется, ваше величество, – виновато проговорил адъютант, – а впрочем, я видел, что он иногда проигрывает...
– Зови его сюда, – милостиво разрешил король.
Адъютант исчез. Опрометью бросился вон из королевских апартаментов.
Где тот проклятый шляхтич, приехавший с письмом от его дяди? Бельский вбежал в свою комнату. Два жолнера играли в кости, расположившись на полу.
Адъютант ударил одного ногой в бок.
– Геть, до дьябла! Где пан Малюга?
– В саду у беседки видел их, ваша милость, – жолнер потирал рукой бок.
– Живей его сюда!
...И вот шляхтич Малюга играет с его величеством в шахматы. После третьего хода король уже был уверен в своей победе. Тикоцинский, заглянув в дверь, схватил Бельского за плечо.
– Кто этот человек? – грозно спросил он. – Откуда взялся? Как ты смел пустить?
– Не беспокойтесь, пан маршалок, то достойный шляхтич, бежал с Украины от хлопского бунта... Привез письмо от моего дяди, пана Бельского, и тысячу талеров. Пишет дядя, что, видно, сам не выберется из своего маетка, такое там творится...
– Да пропадай ваш дядя со своим маетком! Какое право вы имели пускать неизвестную особу к королю? – Тикоцинский осторожно приоткрыл дверь...
– Кто там? – недовольно поднял голову от шахматной доски король.
– Позволите, ваше величество? – осторожно начал Тикоцинский.
– Вы же видите, пан маршалок, я играю в шахматы. Вы не ослепли, пан маршалок?
Адъютант за спиной Тикоцинского от удовольствия хмыкнул: так ему и надо!
Тикоцинский осторожно закрыл дверь.
...Перед вечерней молитвой ксендзы в походных костелах читали проповеди.
– Идет, – говорили они, – многоглавый дракон, антихрист во образе схизматика Хмеля и лукавой черни. Святой папа призывает нас, верных сынов божьих, праведных католиков, стать на защиту веры нашей, вечной и нерушимой. Зверь и его полчища жгут костелы, жгут детей, насилуют женщин польских, пьют детскую кровь и едят, как гиены проклятые, человечье мясо.
– Папа призывает нас уничтожить того зверя и не дать моровой язве, идущей на землю Речи Посполитой, поглотить жизнь и кровь нашу. Так выступим против них с богом в сердце и верой в короля нашего. Огнем и мечом истребим их до третьего колена. Огнем и мечом!
Садилось солнце, обрызгав кровью поля и леса. Рдяно пылал небосвод. В напряженной тишине стояли на коленях тысячи жолнеров, и над их головами громогласно разносились слова:
– Огнем и мечом!
...Король в тот же вечер дал приказ маршалку Тикоцинскому: шляхтича Малюгу содержать иждивением королевской казны при дворе и чтобы в любой час дня и ночи тот шляхтич был под рукой. Так неожиданно разрешилась судьба шляхтича Малюги, который по воле случая оказался в знакомстве с адъютантом короля – Бельским.
Тикоцинский сразу не угомонился. Призвал к себе Малюгу и долго расспрашивал, кто он и откуда, и как очутился тут. Малюга охотно рассказал о себе. Больше всего о своих странствиях в Крыму и Туретчине. Даже заслушался его Тикоцинский. В конце концов, и ему это удобно: у короля есть теперь хороший партнер для игры в шахматы, и не придется разыскивать игроков в те часы и дни, когда пан канцлер перегружен делами.
Однако к шляхтичу Малюге маршалок приглядывался.
Слуге шляхтича три талера развязали язык. Что делает пан Малюга? То же, что делал в маетке пана Бельского: утром читает евангелие, пьет вино – две или три бутылки, не больше, играет сам с собой в шахматы, рассказывает о своих странствиях. Живет одиноко. Знакомых у него нет. Только один ротмистр, пан Бельский. Никуда не ходит и не ездит. Денег у пана Малюги не то чтобы мало, но и не много. А впрочем, кто знает?
Слуга пана Малюги не врал. Он всего лишь вторую неделю служил у этого пана, и все, что рассказал о нем за три талера, была чистая правда. Вскоре за более важными заботами маршалок короля Тикоцинский забыл о новой особе, появившейся при дворе.
Глава 16
...Безостановочно лил дождь. Казалось, небо разверзлось. Выговский откинул полотнище шатра и выглянул. Тьма, дождь, приглушенный гомон лагеря, пахнет дымом костров. Опустил полу. Шляхтич все еще стоял перед ним, словно недобрый призрак. Казалось, обернешься, и в шатре – никого. Но все, что он только что услышал, не почудилось ему. Нет! Шляхтич в хлопской одежде стоял и ждал, а в кармане у Выговского лежал перстень, тот самый перстень...
Тускло мерцала свеча. Неясные тени мелькали в шатре. Генеральный писарь, пересиливая тревожное чувство, сел на скамью и долгим, пристальным взглядом смерил фигуру в углу шатра. Да, это не сон. Шляхтич ждет ответа.
Выговский никогда не мог и подумать, что Лентовский так скоро напомнит о беседе в Переяславе, в доме Гармаша.
Кто-нибудь может войти в шатер. Надо что-то сказать. Именно – сказать, но не решать. Выговский невольно вынул из кармана перстень, поднес его на ладони к свету. Из угла прозвучал спокойный голос:
– Будьте покойны, пан Выговский, – тот самый перстень.
Выговский молчал. Маленький золотой обручик, в нем аметист, серебряное распятие, два слова посредине: «Огнем и мечом». Тот самый перстень. Неужели пришло время?
Иезуиты! Он хорошо знал, на что они способны.
Шляхтич сказал:
– Идет король с великою силою.
Он принес ему этот перстень и универсал о том, что король лишает гетмана Хмельницкого булавы и назначает гетманом казацкого сотника Семена Забузского. Выговский поспешно развернул королевский универсал. Читал слово за словом... Забузский? А могло быть... Шляхтич поспешил пояснить.
Поступить иначе было бы небезопасно для жизни Выговского. Ему предлагали иное. Он должен переговорить с надежными полковниками и в час, когда ему дадут знать, перейти на сторону королевского войска, под бунчук гетмана Забузского. Когда генеральный писарь окажется вместе с верными полками в лагере короля, судьба Забузского будет решена. Пришло время! Так велел сказать ксендз Лентовский. Теперь или никогда. Шляхтич сел на чурбан в углу и наблюдал за Выговским.
– Король идет с великим войском, – тихо повторил шляхтич. – Немецкие рейтары под начальством
