Потом Григоров пошел вытаскивать из мотора ковер. Нина стояла возле Макария, смотрела на бегущую воду. Солнечные лучи отражались от струй и белыми зайчиками падали на ее лоб и глаза.
Макарий взял Нину за руку и сказал, чтобы она держала его.
- Сами держитесь, - усмехнулась она, но руку освободила не сразу, наоборот, крепко схватилась и спросила: - Вправду болит?
У Макария не болело, он ответил, что можно потерпеть. Тогда она осторожно освободила руку.
Безусловно, это была не Павла и не мадам из заведения. Ему хотелось ее обнять, стиснуть, чтобы она застонала от боли.
Сидели в тени шиповника, разговаривали о Нининой пьесе. Она сочинила ее по рассказам отца и считала, что отразила народную жизнь без прикрас.
- У него отец - богатый хуторянин, - сказала Нина. - А она - дочь соседа-пасечника, Катря. Из красавиц-хохлушек, гордая... Я еще девчонкой была, когда услыхала про них. Она его погубила.
Мужчины ничего не поняли.
- Она его погубила, - повторил Макарий шутливым тоном.
- Это тяжелая история, - сказала Нина. - Нечего смеяться над горем.
- А в чем, собственно, дело?-спросил Григоров.
- Вы слушайте, не перебивайте!.. Ну вот. Стал он ходить до криницы возле пасеки, караулил, когда Катря по воду пойдет. Каждый день они встречались там и полюбили друг друга... Уговорил он родителей своих, поженили они их с Катрей. - Нина покачала головой. - Боже ты мой, знал бы он, что готовит она!.. К сестре в село она часто бегала.
- Ну-ну, - сказал Григоров. - И что же?
- Года они не прожили, умирает его мать, а отец запил да вскоре и женился на одной девке гулящей, в положении она была. Мачеха невзлюбила Катрю. Начались свары, ад кромешный... Вот тут вся история и начинается. Как ложатся спать, начинает Катря своего мужа уговаривать: 'Убей ты батьку с маткой, а то батька старый, скоро помрет и все добро останется мачехе да ее выродку незаконному!'
- Ну, убил? - спросил Макарий. Ничего захватывающего в Нинином рассказе не было, и он слегка разочаровался.
- А у вас выдержки, оказывается, нет, - упрекнула Нина. - Думаете, пошлую историю я взяла? А вот и не пошлую...
- Да нет, ничего я не думаю.
- На вешнего Николу Катря ночью разбудила мужа. Он смотрит - приладила она веревку к матице, в руке - топор, и говорит: 'Хочешь с ними жить, так я повешусь сейчас, а со мной хочешь жить, так иди и заруби их!' - и топор ему подает. У него все перевернулось. Он ей говорит: 'Нет, Катря, голубка моя, не вешайся: грешно это'. И сам с топором пошел в отделю, где спали отец с мачехой, и зарубил их. Потом Катря дала ему стакан водки.
- Значит, зарубил? - спросил Григоров.
- Ну конечно. Он же ее любил!.. Потом дала она ему водки и куда-то исчезла. Куда она исчезла, как вы думаете? - Нина наклонилась и прижала ладони к коленям. - Куда?
- В церковь? - спросил Макарий.
- В город к следователю! - сказала она. - В ногах у него валялась, молила: 'Заступись, барин, мой муж зарубил отца с матерью... Как меня Господь спас, вырвалась!.. ' Какова натура? Леди Макбет!
- Почему леди Макбет? - не согласился Макарий.
- Кровавая история, - отметил Григоров - Вышла замуж за нелюбимого, позарилась на богатство. Остальное - просто. История из раздела 'Происшествия'.
- Вот если бы Катрею кто-нибудь управлял, а? - предложил Макарий.
- Помните, я говорила, она часто бегала в село, к сестре? - продолжала Нина, гибко наклоняясь вперед и чуть искоса глядя на Макария. - У сестры на квартире учитель жил! За него-то она и вышла замуж, когда ее мужа осудили на бессрочную каторгу.
- Значит, учитель управлял?
- Учитель. Он и стал хозяином хутора.
- Тогда - ничего, забавная будет пьеса, - решил Григоров. - Особенно для тех, кто любит носиться с народом как с писаной торбой. Народ-то звероватый. Раньше община держала передок, сама управляла и береглась от злоумышленников... Да что говорить!
- Народ разный бывает, - возразила Нина. - Этот несчастный, что зарубил отца, не захотел доносить на Катрю, простил ее.
- Ну, Ниночка, вы совсем невинная душа! - засмеялся Григоров. Возьмите такой пример: вы любите нашего воздухоплавателя, но выходите замуж за богатого помещика-офицера... Словом, по вашей пьесе... Что? Морщитесь? Не нравится? А это всего лишь пример!.. Что отличает вас от бедной Катерины? Культура, Ниночка. Мои предки тоже были простыми казаками, не стеснялись кровь проливать... У народа есть своя культура и порядок, но нет индивидуальности. Они без артели не могут.
- Вы против народа, это видно. - сказала Нина. - А мы с Макарием за народ. Правда, Макарий Александрович?
- Пусть народ растет до нашего уровня, а не наоборот, - сказал Григоров.
- Я за вас, Нина, и за воздушный флот, - вымолвил Макарий.
- Я за Ниночку тоже! - подхватил Григоров. - Тут я не уступлю, Ниночка, вы кого предпочитаете, казака или иногороднего господина Игнатенкова? - Он поджал под себя колени, вытянулся и приставил указательный палец к виску.
- Мальчишка! - усмехнулась Нина. - Вам бы в наш драмкружок... Будет второй Мозжухин.
- Лучше я буду генералом, если не подстрелят в грядушей баталии.
- А вы, Макарий, тоже высоко метите? - В Нинином голосе слышалось подзадоривание, она улыбалась, глядела то на одного, то на другого, словно сравнивала.
- Высоко! - резко сказал Макарий. И это прозвучало как вызов.
- Грохнется сверху, костей не соберет, - насмешливо заметил Григоров. Нет, дворяне живут дольше. Порода сказывается.
- Офицера в баталии подобьют, - поддразнила Нина. - Аэроплан над кавалеристом летит, - она взмахнула ладонью над ковром. - Двадцатый век над феодальной конницей!
Григоров лег на спину, положив руки под голову.
- Все-таки у казаков все получше будет, - задумчиво сказал он. Поярче... Вольна военна жисть, - он нарочно заговорил на казацкий манер, не дает казаку обзаводиться семейством. И женатые не пользуются никаким почетом. Коль убьют, так, значить, судьба. А не убьют погуляешь-потешишься!.. Военный человек обязан желать воевать...
- Вон орел летит, - сказал Макарий.
- Верно, степной орел, - согласился Григоров. - Однажды я видел, как ихняя стая устроила засады у байбачиных норок...
Нина приложила ладонь козырьком к глазам, приоткрыла рот.
Макарий посмотрел на ее вытянувшуюся шею.
Она повернулась к нему и спросила:
- Что вы так смотрите?
- Да не смотрю я! - буркнул Макарий.
- Нравится, вот и смотрит, - сказал Григоров. - Вы, Ниночка, настоящая красавица... Знаете, мне через полгода стукнет двадцать пять. Можно жениться.
Нина снова подняла голову и приложила ладонь к глазам.
- По казачьему обычаю, - сказал Макарий, - невеста сидит на сундуке и хныкает, а подруги поют.
- Перед тем, как ехать в церковь, - подхватил Григоров, - жениха и невесту обвязывают куском сети, чтобы предохранить от нечистой силы.
- Но еще раньше невеста вручает жениху 'державу', плетку или шашку, добавил Макарий. Нина потеряла орла из виду, встала и пошла к ручью.
