число евреев уменьшилось с сорока до пяти процентов. Фактически Сталин провел переворот в самой грозной спецслужбе.
Еще одно обстоятельство надо было учитывать Сталину. Наступил перелом в Испанской войне. Он был связан с Мюнхенским соглашением, которое оказало на республиканцев тяжелое психологическое воздействие. Они надеялись, что Англия и Франция окажут военное сопротивление Германии, что сразу приведет к крушению франкистов. После 30 сентября 1938 года испанские республиканцы все чаще испытывали отчаяние. В октябре республиканский премьер-министр Хуан Негрин договорился с СССР и лондонским Комитетом невмешательства о роспуске интернациональных бригад Коминтерна. К этому времени Сталин подозрительно смотрел на них, видя в них массовое влияние троцкизма.
Это отношение к интербригадовцам трагически сказалось на судьбе Михаила Кольцова. Генеральный комиссар интербригад в Испании Андре Марти[25] обратился к Сталину с письмом: «Мне приходилось уже и раньше, товарищ Сталин, обращать Ваше внимание на те сферы деятельности Кольцова, которые вовсе не являются прерогативой корреспондента, но самочинно узурпированы им… Но в данный момент я бы хотел обратить Ваше внимание на более серьезные обстоятельства, которые, надеюсь, и Вы, товарищ Сталин, расцените как граничащие с преступлением. 1. Кольцов вместе со своим неизменным спутником Мальро вошел в контакт с местной троцкистской организацией ПОУМ. Если учесть давние симпатии Кольцова к Троцкому, эти контакты не носят случайный характер. 2. Так называемая „гражданская жена“ Кольцова Мария Остен… является, у меня лично в этом никаких сомнений, засекреченным агентом германской разведки»354.
В феврале — марте 1939 года республиканская Испания агонизировала. Она исчезла с исторической арены после мартовского мятежа полковника Касадо в Мадриде. Под его знаменами объединились не тайные франкисты, как можно было предположить, а союзники коммунистов, республиканцы — правые социалисты, анархисты и беспартийные офицеры. Испанцы устали от войны. И только коммунисты не собирались капитулировать. В принципе это было убедительное отражение психологического состояния всей Европы.
Еще в 1935 году в Париже вышла книга «Коричневая сеть. Как работают гитлеровские агенты за границей, готовя войну». В ней описывалась работа сорока восьми тысяч агентов и говорилось, что заграничная организация национал-социалистической партии Германии имеет 400 отделений.
Нацисты серьезно готовили «пятые колонны», но все же настроение масс определялось совсем другим: они не хотели жертв, не хотели воевать.
В начале января 1939 года Сталин получил донесение советской разведки, что 5 января Гитлер, принимая польского министра иностранных дел Ю. Бека, заявил о «единстве интересов Польши и Германии в отношении Советского Союза». 26 января на встрече с Риббентропом Бек пообещал «обдумать возможность присоединения Варшавы к Антикоминтерновскому пакту», в случае если немцы поддержат польские претензии на Украину и выход к Черному морю.
Из этого вытекали роковые для СССР последствия.
Десятого марта Сталин выступил на открывшемся XVIII съезде партии с отчетным докладом «О работе ЦК ВКП(б)». Начав с международного положения, он прямо сказал: «Уже второй год идет новая империалистическая война, разыгравшаяся на огромной территории от Шанхая до Гибралтара и захватившая более пятисот миллионов населения. Насильственно перекраивается карта Европы, Африки, Азии. Потрясена в корне вся система построенного так называемого мирного режима»355. Затем последовал анализ экономического положения развитых стран в сравнении с СССР и неоднократный выпад против Англии и Франции: «Можно подумать, что немцам отдали районы Чехословакии как цену за обязательство начать войну с Советским Союзом, а немцы отказываются теперь платить по векселю, посылая их куда-то подальше».
Сталин явно посылал сигналы обеим сторонам, причем главный — западным «демократиям»: «… большая и опасная политическая игра, начатая сторонниками политики невмешательства, может окончиться для них серьезным провалом».
Он говорил об усилении РККА, о мировой внешней политике, о том, что нельзя поддаваться на провокации. Пафос всего доклада: мы сильны, но воевать не собираемся.
Дойдя до политических процессов «шпионов, убийц и вредителей», Сталин ни одним намеком не сообщил о «перегибах», наоборот: «В случае войны тыл и фронт нашей армии ввиду их однородности и внутреннего единства будут крепче, чем в любой другой стране».
Выступавшие после Сталина делегаты, особенно военные, заверяли, что армия сильна и что агрессоры получат отпор.
На пленуме ЦК 22 марта 1939 года членами Политбюро были избраны Андреев и Жданов. Съезд закрепил радикальные перемены в правящей элите. Никакими оппозиционерами здесь и не пахло. Весьма заметны были среди новых членов ЦК фигуры молодых производственников-выдвиженцев И. А. Бенедиктова, Б. Л. Ванникова, Н. А. Вознесенского, А. Н. Косыгина, А. А. Кузнецова, В. А. Малышева, П. К. Пономаренко, И. Ф. Тевосяна, А. И. Шахурина, С. В. Кафтанова, Н. С. Патоличева, М. Г. Первухина.
Выделялась и группа из нового руководства НКВД: В. Н. Меркулов, С. А. Гоглидзе, М. М. Гвишиани, В. Г. Деканозов, Б. 3. Кобулов, С. Н. Круглов, И. И. Масленников, И. Ф. Никишов.
Новые армейские руководители были представлены «испанцами», Героем Советского Союза танкистом Д. Г. Павловым и дважды героем летчиком Я. В. Смушкевичем.
Из прежнего состава ЦК (XVII съезд) в новом осталась едва ли пятая часть.
Насколько укрепилось «единство фронта и тыла», предстояло вскоре проверить.
К отчетному докладу логично было бы прибавить «Историю Всесоюзной Коммунистической партии (большевиков). Краткий курс», над которой работал Сталин в августе, он сам написал несколько глав, внес огромное количество вставок и поправок. По сути, этот учебник, вышедший в октябре 1938 года первым тиражом в шесть миллионов экземпляров, представлял его точку зрения на всю историю Советского Союза и, понятно, историю партии. Сталин торопил всех с изданием книги. «Мы и так опоздали с этим делом на целый год», — пенял он коллегам в Политбюро.
Почему «год»? Потому что началось новое время и на авансцену вышли новые люди, которым и адресовался «Краткий курс».
Двадцать второго сентября на совещании в ЦК работников партийной пропаганды Москвы и Ленинграда, когда начались восхваления публикации «Курса» (в «Правде»), Сталин неожиданно раздражился и резко сказал, что нужны не похвалы, а помощь и замечания практических работников. Далее он высказал принципиально новую мысль: «Кадры надо воспитать на идеях, на теории… Если эти знания есть, тогда есть и кадры, а если этих знаний нет — это не кадры, а пустое место». Он адресовал учебник прежде всего учащейся молодежи, а также аппарату управления, армейским командирам, школьным учителям, руководителям промышленности и колхозов. Он назвал «контрольную цифру» — восемь миллионов будущих читателей книги. «Среди этих людей мы должны снова начать разворот большевизации».
Первого октября, в конце этого совещания, он снова выступал и высказался по теоретическим вопросам, полемизируя с некоторыми мыслями Ф. Энгельса (об отмирании государства после победы революции). Подобное писали Маркс и Ленин, но Сталин их не назвал. Сталин сказал, что социализм нуждается в сильном и мощном государстве. Как замечает автор послесловия к современному изданию Рой Медведев: «Только новый классик марксизма-ленинизма мог чем-то поправить трех ранее работавших классиков и основоположников».
Однако новый классик сохранил в тексте данную сверхскромную оценку собственного участия в Гражданской войне, оставив свое имя в списке людей, «которые занимались политическим просвещением Красной Армии». Он уже не «организатор Первой Конной армии», эта роль была бы ему узка.
Сегодня трудно сказать, насколько полно была выполнена задача, которую хотел решить Сталин выпуском учебника. Но данная в нем картина целостна, оптимистична и победительна. То, что она упрощена, — это не недостаток, а необходимое условие. Практическая же задача была в основном решена. Был создан коммунистический катехизис, по которому учились миллионы людей, получая необходимое представление о своем государстве и его истории.
Сталин любил свой труд, гордился им, так как никто до него не ставил и не решал задачи объяснить
