В Секретариат, кроме него, вошли А. Б. Аристов, Л. И. Брежнев, Г. М. Маленков, Н. А. Михайлов, Н. М. Пегов, И. В. Сталин, М. А. Суслов, Н. С. Хрущев.
В сформированное по предложению Сталина Бюро Президиума ЦК КПСС вошли известные фигуры: Берия, Булганин, Ворошилов, Каганович, Маленков, Первухин, Сабуров, Сталин, Хрущев.
«Руководящая пятерка» выглядела так: Сталин, Маленков, Берия, Хрущев, Булганин. Все эти люди и определили историю страны на долгие годы.
Двадцать первого декабря 1952 года на Ближнюю дачу без приглашения съезжались гости, чтобы поздравить хозяина с днем рождения. Приехали и Молотов с Микояном. Сталин принял всех, но потом через Хрущева передал Молотову и Микояну, что он им больше не товарищ и не хочет, чтобы они к нему приходили. Он послал им черную метку.
Микоян объяснял опалу своим неприятием сталинской работы «Экономические проблемы…». Но это объяснение мало что раскрывает, ведь наш герой не был легкоранимым графоманом. Микоян признавался на XX съезде КПСС, что стал хвалить эту работу на XIX съезде КПСС «из дипломатических соображений», что говорит о его хитрости и больше ни о чем.
Думается, соратники не поняли, что Сталин снова утверждал свою главную идею верховенства государства над их клановыми и местническими интересами, над их готовностью примириться с врагами, лоббированием для курируемых ими министерств более низких плановых заданий, более комфортных условий работы. Сталин перестал верить Микояну по той же причине, что и Молотову: из-за их возможного «капитулянтства».
Вообще психологический переход от дружеского доверия к подозрительности и враждебности, от любви к ненависти проходит много ступеней. Занимаясь внешнеполитическими делами, Микоян был «советским купцом № 1» и рассматривал мобилизационную экономику СССР как нуждающуюся хотя бы в минимальной либерализации, для чего, по мнению Сталина, еще не было реальных условий. Поэтому Микоян стал чужим.
Вождь был уже старым, терял представление о времени. После расставания в три-четыре часа ночи с приближенными членами Бюро Президиума вскоре пытался снова вызвать их и спрашивал охрану: «Какое сегодня число? Утро или вечер?»
Можно представить, как он, мучимый бессонницей, ходит по комнатам Ближней дачи и перед его мысленным взором предстают образы ушедших людей: матери, отца, священников, полицейских, Кати Сванидзе, Ленина, Троцкого, Дзержинского, Нади Аллилуевой… Где они? Почему он один? Где Василий и Светлана? Но у них своя жизнь… И неизвестно, успеет ли он завершить дело всей жизни и передать его надежным наследникам.
А где они, надежные наследники? Вот царь Николай отрекся от власти в марте семнадцатого года, считал, что передает ее достойным людям, а они бросили ее в грязь. А ведь тогда всё образованное общество, Дума, генералы, промышленники, интеллигенты жаждали отнять у него власть. Он и отдал, чтобы не было гражданской войны. А наследники оказались ничтожествами… Река ада? Значит, он, Сталин, и есть река ада.
Дальше события развивались так. 10 января 1953 года Сталин внес правку в статью «Правды» «Шпионы и убийцы под маской врачей».[47]
В статье приводились страшные факты, объединенные ложными выводами. Инфаркт миокарда у Жданова установлен экспертизой — это бесспорно. В лечении Щербакова допускались серьезные ошибки — тоже бесспорно. В остальном — домыслы: связь врачей с американскими сионистами и иностранными разведками, попытки создать в СССР «пятую колонну».
Но, судя по сталинской редактуре, «дело врачей» не было для него главным. Главным были его умозаключения: «В СССР эксплуататорские классы давно разбиты и ликвидированы, но еще сохранились пережитки буржуазной идеологии, пережитки частнособственнической психологии и морали, — сохранились носители буржуазных взглядов и буржуазной морали — живые люди, скрытые враги нашего народа. Именно эти скрытые враги, поддерживаемые империалистическим миром, будут вредить и впредь»634.
Это основная мысль Сталина. Казалось бы, все понятно: враги не сдаются, их надо уничтожить. Однако он еще дописал заключительный абзац: «Все это верно, конечно. Но верно и то, что, кроме этих врагов, есть еще у нас один враг — ротозейство наших людей. Можно не сомневаться, что пока есть у нас ротозейство, — будет и вредительство. Следовательно, чтобы ликвидировать вредительство, нужно покончить с ротозейством в наших рядах»635.
Это меняло акценты, ведь ротозей — не шпион, не сионист, не убийца в белом халате, а простой советский обыватель.
Сначала этой мысли не поняли, и в «Правде» появились чисто антисемитские установки, но почти сразу это исчезло, стали бичевать «ротозеев» с русскими фамилиями.
Поэтому нет ничего удивительного, что в конце 1952 года Сталин на обсуждении Сталинской премии заявил: «У нас в ЦК антисемиты завелись. Это безобразие!»636
Думается, из-за этого и возникла идея опубликовать в газетах коллективное обращение выдающихся советских граждан-евреев, в котором они выразили бы верность Советской Родине и обличили происки Америки и Израиля. Подписной лист к обращению подписали поэт С. Я. Маршак, писатель В. С. Гроссман, певец М. О. Рейзен, кинорежиссер М. И. Ромм, физик Л. Д. Ландау, композитор И. О. Дунаевский и многие другие, в том числе и Илья Эренбург. При этом Эренбург написал Сталину, что поддерживает борьбу против «американской и сионистской пропаганды, пытающейся изолировать людей еврейской национальности», но предупреждал, что публикация обращения в «Правде» может вызвать еще более негативную реакцию в мире.
Сталин забраковал два варианта обращения, и идея отпала, поскольку базировалась на принципе объединения группы людей на национальной почве, что всегда было для него неприемлемо. С 20 февраля 1953 года пресса резко сбавила тон. Похоже, в Кремле уже задумывались, как выпутаться из крайне трудной ситуации. Надо было ставить точку.[48]
Внутренние события следует спроецировать на планы США в отношении СССР. 1 апреля 1950 года в докладе начальника оперативного управления ВВС США генерал-майора С. Андерсона министру авиации С. Саймингтону указывалось, что ВВС США в случае войны не в состоянии выполнить план атомных бомбардировок СССР («Тройан») и обеспечить противовоздушную оборону территории США, включая Аляску.
Поэтому вопрос о войне был отодвинут и ему на смену была выдвинута идея подготовки коалиционной войны с участием всех стран НАТО. Дата начала войны — 1 января 1957 года637.
Кроме того, в Вашингтоне было взято на вооружение положение, выдвинутое К. Клаузевицем еще в начале XIX века: «Россия не такая страна, которую можно действительно завоевать, то есть оккупировать… Такая страна может быть побеждена лишь внутренней слабостью и действием внутренних раздоров»638.
В директиве Совета национальной безопасности (СНБ-58), утвержденной Трумэном 14 сентября 1949 года, подчеркивалось значение поддержки в СССР «дружественных групп на вражеской территории», ставилась задача «интеграции психологической, экономической и подпольной войны и военных операций», а также «создание группы антимосковских коммунистических государств».
Сталин знал об этих планах, следовательно, он должен был вспомнить Михоэлса, интересовавшегося его личной жизнью, контакты Аллилуевых с людьми из ЕАК, активность Жемчужиной в отношении Крыма и т. д. А дальше — врачи-убийцы, их прикрывающие сотрудники МГБ, Власик, Поскребышев, Молотов, Микоян, русские, украинские, прибалтийские, грузинские националисты, миллионы «ротозеев».
Понятно, что в этих обстоятельствах Сталин был озабочен обновлением правящей верхушки. Появление в руководстве таких людей, как Пономаренко, Брежнев, Шепилов, Юрий Жданов (он стал членом ЦК), показывает, чего хотел наш герой.
На самом деле это поколение пришло к власти только в 1964 году, уже после отстранения Хрущева, осуществив намерения Сталина с десятилетней задержкой, что в итоге привело к критическому застою в процессе смены элиты, завершившемуся неожиданным выдвижением провинциалов Горбачева и Ельцина.
