Желание Винокурова встретиться с Люсей наедине, без Яхонтова, вскоре осуществилось. И вышло это не в выходной, когда выдают увольнительные курсантам во всех дивизионах, а в середине учебной недели.
Батарея в тот день стреляла из личного оружия. Было холодно, дул порывистый северный ветер, и мишени, расставленные на огневых позициях, порой исчезали в налетавших белесых вихрях. Стрельбы шли с переменным успехом: было немало хороших и отличных оценок, но были и такие, о которых майор Вашенцев, не скрывая возмущения, говорил:
— Знал бы, не давал патронов.
Курсанты, потирая озябшие руки, жаловались Крупенину:
— Трудновато дать хорошие результаты в таких условиях, товарищ старший лейтенант.
— Постараться нужно, — отвечал Крупенин. — На войне труднее бывает.
— Но мы же ракетчики.
— Вы что же, думаете, в боевых условиях автоматы нам не нужны будут? — сурово спросил Крупенин. — Ошибаетесь. При современной военной технике даже в самом глубоком тылу может появиться десант. Вот и представьте, что мы сейчас боремся с десантом противника, который пытается захватить нашу ракетную систему.
В середине дня на стрельбище приехал генерал Забелин. В этот самый момент на огневой рубеж вышли Богданов и Винокуров. Оба курсанта прицеливались и стреляли довольно уверенно, несмотря на усилившиеся снежные вихри. Только в последнюю минуту Богданов немного замешкался. Может, потому что в глаза ему сыпануло снегом, а может, по другой какой причине, но получилось так, что очередь по движущимся мишеням он выпустил с явным опозданием. Зато Винокуров выполнил все приемы безукоризненно и показал результаты, как никто до него. Генерал подозвал курсанта и тут же на позиции объявил ему благодарность. Винокуров пружинисто вытянулся и, стараясь не выдать дрожи от пронизывающего ветра, ответил:
— Служу Советскому Союзу!
Забелин повернулся к Крупенину и распорядился:
— А вы, товарищ старший лейтенант, выдайте курсанту внеочередную увольнительную в город.
Услышав это, Винокуров сразу подумал о Люсе: наконец-то ему повезло. И так неожиданно!
Когда генерал уехал, Винокуров подошел к командиру батареи и попросил:
— Разрешите мне сегодня сходить в город, товарищ старший лейтенант.
— Сегодня? — удивился Крупенин. — Что так срочно?
— Есть дело одно личного характера.
— А может, отдохнете после стрельб? Весь день ведь на холоде.
— Ничего, товарищ старший лейтенант. Разрешите?
— Ну ладно, раз нужно, так нужно, — согласился Крупенин. — Заслужили.
Пройдя несколько кварталов по широкой городской улице, Винокуров свернул в небольшой переулок- тупичок, где стояло зеленое четырехэтажное здание медицинского института. Было уже поздно, и свет горел только в нескольких аудиториях, где занимались студенты вечернего факультета.
Справившись в учебной части, как разыскать Люсю, Винокуров поднялся на второй этаж и стал неторопливо прохаживаться по коридору, ожидая перерыва. Внутри здание было очень схоже с учебным корпусом училища: такие же длинные узкие коридоры, широкие окна с белыми переплетами рам, массивные плафоны под потолком, напоминающие гигантские одуванчики. Но была здесь и своя особенность: сквозь двери лабораторий просачивались в коридор смешанные запахи хлорамина, эфира и спирта. На стенах висели портреты знаменитых ученых — Павлова, Сеченова, Мечникова, Пастера, Пирогова.
Люся встретила Винокурова приветливо, как старого знакомого.
— Здравствуйте, Саша. — Она протянула ему руку: — Как это вы к нам? Каким ветром?
— Самым попутным, — ответил Винокуров, улыбаясь. — Шел мимо и завернул на огонек.
— А где же приятеля оставили?
— Приятеля нет. Один я сегодня. А у вас лекция? И долго продлится?
— Еще час, — ответила Люся. — Потом — лабораторная работа. Так что домой не скоро.
Она была в коротком светло-сером платье с высоким воротом, на ногах — аккуратные черные сапожки на молнии, которые великолепно подходили к ее тонкой и очень ладной фигуре.
— Я подожду вас, хорошо? — взяв девушку за руку, спросил Винокуров.
— Зачем такое беспокойство, Саша? — Люся смутилась и торопливо высвободила руку.
— Гм, беспокойство...
— А как же! Почти два часа ожидать нужно. А день-то не выходной.
— Это ничего. У меня времени хватит.
Винокуров не стал объясняться, что ради встречи с Люсей он и постарался взять сегодня увольнительную: рядом были студенты.
Раздался звонок, и Люся заторопилась на занятия.
— Так вы идите, Саша, — сказала она, обернувшись. — Не заставляйте меня волноваться за вас. Слышите?
«Ну это она так, для виду, — мысленно успокаивал себя Винокуров, направляясь вниз, к выходу, чтобы где-то скоротать время до конца Люсиных занятий. — Девчата, они любят покрутить голову нашему брату, я знаю».
Довольный тем, что все шло, как было задумано, Винокуров вышел на улицу и неторопливо побрел по городу. Яхонтов, конечно, сказал бы ему теперь: «Да зачем это? Да это неудобно». Винокуров улыбнулся: «Какой Серега робкий с девчатами, а ведь был на знаменитой сибирской стройке, в большом коллективе. Был, а не понял, что девчата молчунов да тихонь не любят, им подавай ребят веселых и отчаянных». Ветер утих, редкие хлопья снега падали на тротуары, на одежду прохожих, и город, казалось, преображался, делался светлее и моложе. Одно лишь тяготило Винокурова: уж очень медленно двигалось время. Казалось, будто взял кто и приклеил на часах стрелки.
Когда Винокуров возвращался к институту, улицы города постепенно затихали. Попадалось все меньше встречных прохожих. И Винокуров был очень доволен, что момент для свидания с Люсей сейчас самый подходящий, что можно, пожалуй, как и в прошлый раз, идти до Люсиного дома пешком и спокойно разговаривать.
В вестибюле института Винокурова неожиданно остановила женщина-вахтер, которая раньше как будто не заметила его.
— Вы к кому, товарищ военный? Занятия уже закончились, студенты ушли.
— Как ушли? — Винокуров недоверчиво поглядел на вахтершу. — А в лабораториях?
— Ив лабораториях уже никого нет.
Винокуров начал было убеждать женщину, что она, вероятно, не в курсе всех дел института, что группа студентов должна была непременно задержаться где-то на лабораторных занятиях.
— Это правда, должна, — согласилась женщина. — А вот не вышло. Каких-то экспонатов не доставили. Ждали, ждали и понапрасну.
— Значит, ушли?
— Ушли, сынок. Все ушли. А ты барышню, что ли, увидеть хотел?
— Угадали, мамаша.
— Ах, жалость-то какая! Ну ты беги вдогонку, авось поспеешь. Они ведь все только-только высыпали. И пятнадцати минут не прошло.
— Спасибо за совет, мамаша, — сказал Винокуров и подумал: «А что, если и в самом деле попытаться? Только придет Люся домой, не успеет раздеться, а я уже тут, под окнами, как на ковре- самолете. Это даже очень интересно».
Недалеко от переулка-тупичка Винокуров поймал свободное такси. Обрадованный удачей, он подскочил к машине и ухватился за ручку дверцы. Но шофер, узнав, куда ехать, сказал:
— Не могу так далеко. Тороплюсь в гараж. По пути — пожалуйста.
— Да будьте человеком, уважьте, — взмолился Винокуров, — очень нужно. Понимаете? Хотя бы за двойную плату.
