в шоколаде будете. С ног до головы.
— Неплохо бы.
— Все будет, не ссы. Давай, продюсер, секи за концертом. Чтобы не облажались твои барышни.
— Это исключено.
Моня встал из-за стола.
— Ну, я пошел в гримерку, что ли?
— Давай…
На том памятном концерте, посвященном дню рождения Крохи, Людка от страха чуть не потеряла сознание.
Растерянность и нехорошие предчувствия охватили девушек после того, как они увидели гонца, присланного за ними устроителями концерта. Гонец прибыл в черном, огромных размеров джипе и вид имел такой, словно только что разобрал снайперскую винтовку, сложил ее в чемодане, спрятал в вокзальной камере хранения и сейчас едет получать у заказчика гонорар за «заваленного» клиента. Звали гонца Дикий.
Всю дорогу Дикий молчал, как-то очень злобно крутил руль, посматривал на девчонок в верхнее зеркальце и гнал по городу, игнорируя все существующие правила дорожного движения.
Маленький клуб, прежде неизвестный «Совам», был забит народом, но народом очень специфическим. Сверкали золотые цепи, фиксы и перстни на толстых пальцах. Джентльмены с бритыми головами держали в татуированных пальцах толстые сигары и бокалы с дорогим вином. По залу бродили девушки с блестящими, словно лакированными лицами, выдававшими их принадлежность к питерским проституткам самого крупного калибра и самой высшей пробы.
— Слушай, Моня. — Людка посмотрела на директора группы, имевшего довольно бледный вид. — Нас тут не замочат между делом?
— Не бойтесь, девчонки, — стараясь не показывать свою растерянность, заверил их Моня. — Они сами пригласили. Башли такие платят, нигде больше столько не заработаете.
— Ага. А если не понравится — тут же зарэжут, — сказала Нинка.
— Нэ зарэжут, — в тон ей, стараясь придать разговору шутливый оборот, ответил Моня.
— Хватит болтать, — неожиданно резко оборвала беседу Эльвира. — Зарежут — не зарежут… Это непрофессионально, девушки мои. Наше дело — песни петь и за это деньги получать. А Моня у нас получает зарплату в том числе и за то, что обеспечивает нашу безопасность. Правильно? Ты директор или кто?
— Правильно, правильно, — сказал Моня, оглядываясь по сторонам и пытаясь найти в толпе знакомые лица — Игната, Крохи или еще кого-нибудь, с кем можно было бы перекинуться словом-другим. Дикий посадил их за столик в баре и исчез, и теперь группа вместе с директором Моней явно выпадала из общей тусовки, привлекая к себе внимание фланирующих вокруг бандитов и их шлюх.
Игнат возник за спиной Мони беззвучно, словно его фигура соткалась из плотного от дыма и алкогольных паров воздуха.
— Привет, девушки! Чего сидим?
— А что? — хмуро спросила Эльвира. — Танцевать, что ли?
Игнат взглянул не нее, улыбнулся и ответил:
— Нет, танцевать мы будем после. А сейчас прошу в гримерку.
Моня поднялся первым, девушки последовали за ним и вскоре очутились в маленькой комнатке за сценой.
— Ну, с богом, Элька!
Сказав это, Игнат исчез так же неожиданно, как прежде появился за спиной Мони.
Люда пришла в себя только тогда, когда Эльвира запела последнюю песню из программы концерта. Выходя из гримерки, она впала в какое-то подобие ступора, пребывая в котором могла извлекать из своей скрипки нужные ноты и звуки, но не понимала, не видела и не слышала ничего, кроме звона бокалов в зале, хрупанья тяжелых бандитских челюстей, вгрызающихся в сочные куски жареного мяса, и бабаханья пробок, вылетавших из бутылок с шампанским, которое сопровождало все выступление группы, словно еще один ударный инструмент.
Пробыв под гипнозом весь концерт и отыграв его, что называется, на автопилоте, Людка только во время последней песни смогла внимательно рассмотреть публику и оценить ее реакцию.
К ее удивлению, эти страшенные бандиты, собравшиеся в клубе, дабы отпраздновать день рождения своего «братана», слушали «Сов» внимательно и с видимым удовольствием, что, впрочем, не мешало им жевать, пить и весело переругиваться между собой.
В гримерке их встретил виновник торжества.
— Ну, девчонки! Ну, дали!…
Кроха шагнул к Эльвире, которая уже успела накинуть на себя белый махровый халат. Основной, ударный трюк «Сов» — пение голышом — Эльвира проделала и сейчас, и только после концерта Людка оценила мужество своего художественного руководителя.
«Могли ведь и на части разорвать нашу Элечку, — подумала она, глядя на раскрасневшееся лицо Крохи. — Чуть-чуть побольше выпили бы в зале, может быть, и не сдержались бы. Слава богу, что все обошлось».
Обойтись-то, оно, конечно, обошлось, да только сразу после выступления все участники концерта поехали домой к имениннику.
Гости остались догуливать в клубе, артистов же Кроха пригласил к себе. А Игнат дал понять Моне, что
