Портнов не знал истинного положения Грека в этой сложной системе, но в том, что место это далеко не последнее, был уверен.
Тогда, при первой встрече, они проговорили всего минут десять. Грек просто сказал, что Портнов может рассчитывать на его, Грека, помощь. В течение нескольких лет Алексей то и дело возвращался в мыслях к этому разговору, но даже в трудных ситуациях, когда действительно припирало, не осмеливался набрать номер могущественного Георгия Георгиевича и попросить о поддержке. А вот когда дошло дело до контракта с Ренатой и Портнов заработал первые деньги, которые уже можно было назвать начальным капиталом, он отбросил сомнения и страхи и обратился к Греку с просьбой о ссуде на развитие предприятия под названием «Рената».
Сейчас Алексей миновал секретаршу, которая, несмотря на поздний час, выглядела свежей и бодрой, улыбнулся ей и, получив ответную профессиональную улыбку, вошел в кабинет.
— Садись, Леша, — сказал Грек, не вставая с кресла за рабочим столом и не протягивая руки. — Садись. Поговорим.
Портов сел напротив хозяина кабинета и уставился поверх его головы на какие-то дипломы, висевшие в рамочках на стене.
«Дипломированный бандит», — вертелась в его голове совершенно ненужная сейчас мысль. Ненужная и даже вредная, поскольку она неожиданно развеселила Портнова и он не смог сдержать улыбку, совершенно неуместную в данном случае.
— Весело, — констатировал Грек без улыбки. — Тебе весело. Что ж, неплохо. Молодец. Ну, Леша, тебя можно поздравить, как я слышал?
— Если слышали, Георгий Георгиевич, то что нам долго рассусоливать? Вы же все знаете. Говорите, что вы хотите?
— Ну-ну. Ты не груби. Сам обосрался, теперь хамишь.
Грек не испытывал ни малейшей жалости к Портнову. Он не любил людей, которые не только не могут заработать себе на жизнь столько, сколько им нужно или кажется необходимым, но и не способны удержать в руках то, что есть, что попало к ним либо по воле случая, либо по причине внезапной вспышки деловой активности.
В этом смысле Георгию Георгиевичу были очень близки размышления Бояна о русских людях, в большинстве своем не способных обеспечить самостоятельно ни себя, ни свою семью, ни потомков.
«Русские делают все возможное, чтобы не оставить после себя никакого наследства», — сказал Толик во время их последней встречи, и Грек запомнил эту фразу. Сейчас ему казалось, что она удивительно подходит для сидящего напротив него слабака, не сумевшего удержать в руках золотую рыбку и вот теперь глупо улыбающегося. Ожидающего решения своей участи, для облегчения которой он не может и не хочет даже пальцем пошевелить.
— Не груби, Леша, — еще раз повторил Грек. — А лучше слушай, что я тебе скажу. Времени у меня мало, так что разговор наш будет недолгим. Попал ты крепко. И взять с тебя нечего. Что же остается в таком случае?
— Не знаю, — честно ответил Портнов.
— Ну конечно. «Не знаю»! Другого ответа я не ожидал.
— А что вы можете предложить?
— Отрабатывать будешь, — спокойно сказал Грек.
— Да пожалуйста. Только что это за работа, на которой я такие деньги смогу отбить?
— Есть работа. Встанешь в клубе вместо Кудрявцева.
— Где? — Портнов поднялся со стула.
— В «Перспективе». Будешь выполнять его функции. Все. Понял меня?
— Его функции… Так, насколько я понимаю, это…
— И это тоже.
— Но я ведь… Георгий Георгиевич…
Портнов прекрасно понял, о чем идет речь. Знал он и о таинственном убийстве Кудрявцева — об этом шумела вся Москва. Самая распространенная версия сводилась к тому, что Роман Кудрявцев торговал наркотиками в своем клубе, за что и был, скорее всего, убит.
— Вместо него… Это значит…
— Это значит, будешь там делать то, что тебе скажут. Работа — не бей лежачего. Как раз для тебя. Товар взял, товар сдал. Все. Эта работа стоит денег. Вот на ней и отработаешь. Думаю, за год — вполне. А потом все тебе уже в плюс пойдет. Понял?
Портнов молчал. Это было, пожалуй, худшее из всего, что могло с ним произойти. Лучше бы сразу убили… Так ведь все равно этим кончится. Алексей понимал, что Грек просто подставляет его, использует как жертвенную пешку в какой-то своей сложной игре.
— Что ты думаешь? У тебя есть другие предложения?
— Нет…
— Тогда все. Время позднее. А у меня еще дела. Завтра будь вечером в клубе. Тебя введут в курс дела.
— А ты сам-то веришь в то, что Кудрявцева убили эти ребята? — Шурик поставил на стол бутылку водки, которую крутил в руках, разглядывая этикетку.
— Ребята? Какие ребята?
Следователь городской прокуратуры Буров взял бутылку и наполнил свою рюмку.
