не казалась. Чтобы знали, кого можно не уважать, а кого нельзя. Игната — нельзя.
— Договорюсь, — сказал Митя. — Позвоните вечером. Или я сам позвоню.
— Да, Дмитрий Егорыч, я на трубе… Короче, свяжемся. Спасибо вам.
Гольцман спрятал деньги в карман пиджака.
— Митя!
— Да?
— Ты в курсе, что мы делаем праздник города?
— Теперь уже в курсе.
— Молодец. Короче говоря, этот фонд…
Гольцман широким жестом обвел свой новый кабинет, который заметно отличался от прежнего. Теперь здесь были все аксессуары нормального «новорусского» делового помещения. Дорогой ноутбук на старинном письменном столе, стоимостью, как прикинул Митя, тысяч в пять баксов, не меньше. Антиквариат. Такой же древний, хорошо отреставрированный шкаф. Белые стены. Удобные диваны и кресла для посетителей. Стеклопакеты в оконных проемах. Новая мини-АТС. Черная стойка с аппаратурой, где было все, включая DAT-магнитофон и «бетакамовское» видео. Огромный телевизор с колонками, стоящими в противоположных углах кабинета. Да много еще чего было в новом офисе Гольцмана. На стене, прямо за креслом Бориса Дмитриевича, висел бронзовый прямоугольник с гравировкой. Что там было написано, Митя не разобрал, он еще не успел присмотреться к тексту на металлической поверхности. Но выглядела эта штука внушительно и солидно.
— Фонд теперь является основным устроителем культурных мероприятий в общегородском масштабе. Понял?
— Понял, — после короткой паузы кивнул Митя. — Будем теперь на городском бюджете пастись?
— Быстро схватываешь, — усмехнулся Гольцман. — Молодец.
— Тут не надо семи пядей во лбу, — сказал Митя. — И какие у нас планы?
— Планы… Планы есть. Но об этом после. Сегодня отдыхай. Я тоже расслаблюсь. Замотался с этими делами. Последний месяц в мэрию ходил, как на работу.
— О'кей.
Митя встал и подхватил пустой кейс. Деньги, переведенные в доллары, занимали теперь значительно меньший объем и покоились в кармане его пиджака.
2
Эльвира шла в клуб «Зомби», не имея в кармане ни гроша.
Кроме того, что она не ела практически третий день, ее мучило сильнейшее похмелье.
«Гости тоже, понимаешь ли, — думала она, подходя к зданию кинотеатра „Спартак“. — Гости, бляди долбаные. Нет чтобы пожрать принести чего-нибудь. А то водки — пожалуйста, хоть залейся. А пожрать — об этом даже не думают. Ладно, сейчас надо занять баксов сто, а то ведь так и скопытиться недолго. В „Зомби“ наверняка у кого-нибудь перехвачу. На крайняк, Гоха даст. Ну, может, не сотку, так хоть полташку…»
Эльвира проговаривала про себя эти слова скорее для самоутешения, на самом деле она была почти уверена, что ни «сотки», ни «полташки» в «Зомби» не найдется. Для того чтобы перехватить денег, нужно идти в другое место — в какой-нибудь ночной клуб, в «Розенталь», в «Вену», в «Рио», наконец, — но идти туда смертельно не хотелось. Это значило бы опять болтать с бандитами, отвечать на их шутки, замечания, уходить от предложений поехать вместе и продолжить банкет у кого-нибудь из них дома… — нет уж, увольте.
Дела у Эльвиры, несмотря на временное и неожиданное безденежье, шли довольно неплохо, и к отсутствию денег она относилась философски. «Сегодня нет — завтра будут». Собственно, они уже есть, только находятся в Москве — тысяча баксов, аванс за новый альбом. Их должна привезти Вика — директор «Вечерних сов», подписавшая контракт не с кем-нибудь, а с могущественной компанией «ВВВ».
«Сов» теперь стало четверо. Собственно Эльвира, идейный вдохновитель, солистка и организатор всего проекта. Люда Борисова, ее подружка, учащаяся ныне на дирижерско-хоровом отделении в «кульке» — Институте культуры. Нинка Сурикова, не умеющая ни петь, ни играть, но классно танцующая. И директор — Вика Росс.
— Какого черта, — сказала как-то Эльвира Людке за бутылкой пива. — Мода идет на бабские группы. Надо ловить момент. Давай сделаем шоу.
— А как ты это видишь? — спросила Людка.
— Я вижу что-то типа «Колибри», только круче. «Колибри» — нафталин, это уже не катит. По инерции идет, просто потому, что ничего другого нет, ничего нового и свежего. Московские команды тоже все в одну дуду фигарят. Друг от друга не отличить. Разве только по названиям.
— А ты что предлагаешь? — Людка отхлебнула пива из бутылки и передала ее подруге. — Новую творческую концепцию? Чего ты хочешь?
— Чего я хочу? — спросила Эльвира, принимая бутылку. — Я хочу грести деньги лопатой, вот чего.
— Это похвально. Это мне нравится. Я согласна. Если лопатой. Только чегой-то, я смотрю, в Питере с этим тухло.
— Это потому, что у вас в городе все снулые такие сидят. Как рыбы в отравленной реке. Кстати, очень похоже. И река тут такая… мутная. И погода… Все серенькое. Вот и люди — просто спят на ходу. Сечешь, подруга?
— А в Магадане у тебя что, веселее?
— В Магадане еще хуже. Там вообще ловить нечего.
